О фиках по Наруто и не только

Всю прошлую неделю занималась тем, что рылась в архивах всем известного англоязычного сайта Fanfiction.net.

Результаты.

Фанфиков там дикое количество. Просто дикое. Я хотела почитать что-нибудь из макси, со смыслом и без чрезмерных соплей. Так как охватить такой объем за короткое время просто нереально, а саммари мало что дает, я проводила отбор по количеству комментариев. То есть сначала выбирала фик с приличным количеством отзывов, потом читала краткое содержание, и если заинтересовывало, то приступала уже к самому фанфику.
Лично мне казалось, что в этом есть логика: раз столько людей ответили, значит, понравилось, раз понравилось, наверное, стоит почитать. В общем я ошибалась. Я правда не знаю, в чем. Но теперь количество отзывов для меня явно не критерий.
Я читала о Наруто, который пытается покончить с собой (между прочему, три раза за один фик), который бросает родную деревню, потому что его обидел Саске, или (еще круче) соглашается помочь ему уничтожить Коноху. Читала о Наруто, который не верит в люоовь, но верит неизбежность рока. Читала...
В общем, много чего я прочла. Больше пока как-то не хочется.
Я понимаю, что каждый имеет право на свое мнение. Понимаю, что каждый видит персонажа по-своему. Без трех буковок ООС почти невозможно обойтись, невозможно удержаться и не выйти за рамки канонного характера. Но когда единственное, по чему ты можешь опознать героя, это описание внешности, потому что автор, прячась за роковое ООС, сознательно лишает его тех качеств, которые и составляли его сущность, порой просто нет слов.
Наверное, я необъективна. Даже лучшие авторы иногда меняют характеры персонажей до неузнаваемости. Как говорится: не нравится - не читай.
Мне не нравится. Поэтому я не буду. Я лучше в который раз возьмусь за Коридорами памяти и Lunar, Solar. Потому что когда я их читаю, я верю.

@темы: мысли вслух, Naruto

---

Мотыльки (Фик по Vampire Knight)

Таак... В общем, помните, я предупреждала, что собираюсь написать мой первый длинный фик? Ну вот и он. Точнее его первая глава. Сказать, что я ей недовольна, - это ничего не сказать. Но я маюсь уже которую неделю, я понять, в чем дело, все никак не получается. Может, вы поможете. Поэтому настоятельно прошу ВСЕХ, кто читает, комментировать. Я не устаю повторять, как это для меня важно. Глава будет редактироваться позже с учетом критики. Так что вперед!

Название: Мотыльки
Автор: Aliena19
Бета: авитаминоз
Персонажи: Зеро/Канаме/Зеро, Зеро/Айдо, Канаме/Юуки - это пока, потом добавятся и другие.
Рейтинг: от PG и выше
Жанр: Romance, angst
Отказ от прав: стандартно
Размещение: связаться со смной
Предупреждение: ООС, полное AU относительно событий в манге
От автора: Я не хочу давать дополнительные пояснения в тексте, поэтому вношу их сюда. Полное AU относительно событий в манге. Полнее не придумаешь. Зеро уже пил кровь Канаме, но о Шизуке еще ни слуху ни духу. Между Кураном и Кирию состоялось финальное выяснение отношений, которое закончилось ранением Зеро. Теперь все герои находятся в особняке Канаме. Возраст персонажей тоже отличный от канонного: мальчикам по семнадцать лет. Это, пожалуй, все. Читайте, комментируйте. Отдельное спасибо Кицунэ-тян за советы.
P.S. Во время написания второй главы поняла, как надо назвать фик. Идея пришла случайно, но мне кажется, это то, что нужно.

1 глава: Неправильно

1 глава: Неправильно

Так не должно было быть.
Эта единственная мысль судорожно билась в опустевшем рассудке Канаме Курана, как обезумевшая птица в клетке.
Это неправильно. Запретно. Этого просто не может быть, не должно.
Канаме несся по широкому коридору, ведущему в его личные покои. Встречавшиеся по пути аристократы почтительно кланялись, но он не утруждал себя даже кивком им в ответ. Захлопнув за собой дверь в спальню, Куран прижался спиной к стене и закрыл глаза, отчаянно пытаясь привести мысли в порядок.
Такое в его жизни было впервые. Впервые за свои семнадцать лет он утратил самоконтроль. Впервые проявил эмоции.
Впервые видел, как аристократ добровольно подставляет свою шею вампиру класса Е.

***
Когда заплаканная Юуки на коленях умоляла Курана позволить оставить израненного, изможденного борьбой со своими дьяволами Зеро в особняке, Канаме не мог ей отказать. Тогда она говорила что-то про то, что Зеро ей как брат, что она не может его предать и тому подобную чепуху. Конечно, чистокровному было абсолютно наплевать, выживет или умрет ее так называемый «брат». Он просто не хотел, чтобы Юуки плакала. И если кончина этого ублюдка огорчит ее, то пусть живет: никакого вреда он все равно причинить не сможет. Что стоит бывший человек против того, кто не знает, что такое смерть?
Все это было верно, но Канаме все равно не желал присутствия Зеро в своем доме. Он чуял в нем опасность. Смутную, почти неуловимую угрозу его миру. Так охотник смотрит на новорожденного тигренка, которого сейчас может придушить двумя пальцами, точно зная, что однажды этот малыш станет диким зверем, способным разорвать на куски того, кто однажды проявил к нему жалость.
Но Юуки плакала, и Куран разрешил Зеро остаться.
Самого Зеро никто не спрашивал.
Он целый месяц провалялся в постели, только временами приходя в сознание. Жалкий, беспомощный, не способный даже передвигаться без посторонней помощи. Когда он наконец поправился, то тут же вознамерился покинуть дом Канаме, но, во-первых, идти ему было некуда, а, во-вторых, слезы Юуки действовали не на одного Курана.
И Кирию остался. Остался с точно такой же неохотой, с какой чистокровный позволил ему это сделать.
Канаме предполагал, что Зеро будет очень непросто жить бок о бок с существами, которых тот так искренне, со всей страстью своей души, ненавидел. Он понятия не имел, как высокомерный Кирию будет терпеть презрительные взгляды других обитателей особняка и на сколько хватит его самообладания. Однако все обернулось не совсем так, как виделось Курану. Поначалу реакция аристократов была и впрямь тошнотворно предсказуемой: насмешливые улыбки, пренебрежительные смешки, а иногда и неприкрытое отвращение и даже ненависть в глазах. Но Зеро только выпрямлял спину, сжимал губы и, не поворачивая головы, проходил мимо. И постепенно отношение вампиров начало меняться.
Канаме был достаточно наблюдателен, чтобы заметить, к чему все шло: если раньше на Кирию смотрели, как на мерзкое насекомое, то теперь многие девушки, да и парни стали поглядывать на него с любопытством, интересом, а некоторые – с легким восхищением. И Куран догадывался почему.
Сила Кирию манила. Не пресловутая физическая сила вампира, – в этом плане он пока не смог бы составить конкуренцию даже самому никудышному студенту Ночного класса, – а та, другая, что смотрела зверем из его глаз. Она притягивала и пугала одновременно. И вампиры, с первой каплей крови впитавшие в себя основополагающий закон их существования - подчиняться сильнейшему -, чувствовали это. У них не было ни единого шанса.
Куран все это прекрасно понимал. Он не сомневался, что рано или поздно они сдадутся. Но он никогда не думал, что это будет так.

***
Канаме открыл глаза и, все еще тяжело дыша, отошел от стены к зеркалу и застыл, обеими руками оперевшись о столик перед ним. Смотрел на свое отражение и не видел его. Перед его мысленным взором все еще стояла сцена, развернувшаяся пять минут назад в темной комнате восточного крыла.
Куран и сам не знал, что тогда заставило его толкнуть дверь. Ведь он сразу же почувствовал, кто внутри, и не то что бы его хоть каплю интересовало, что эти двое могут делать вдвоем в пустой комнате, да и вообще вмешиваться в чужую жизнь было совсем не в его правилах, к тому же…
Он осознал, что делает, уже стоя на пороге. Окаменев. Жалея, что вообще зашел в этот коридор.
Зеро и Айдо. Зеро пьет кровь Айдо. Он держит аристократа в объятьях, а тот, блаженно прикрыв веки, робко водит хрупкими пальцами по плечам, шее Кирию, забирается в его волосы, беззвучно шевелит губами и часто-часто дышит. А потом тихий стон, от которого у невозмутимого Канаме почему-то кровь ударяет в виски, и еле слышное:
- Еще…
Ханабуса сильнее запрокидывает голову, предоставляя губам и клыкам Зеро больший простор, и Куран видит, как его пальцы впиваются теперь уже в спину Кирию, когда тот, не отрываясь от шеи вампира, легонько гладит его по лопатке.
А Канаме смотрит, чувствуя, как дикой, сметающей все на своем пути волной, его накрывает бешеное желание прекратить все это. Сейчас же. Сию секунду. Отбросить Айдо со всей силой, так, чтобы тот врезался в стену. Выбить из него дух. Потом выпустить когти и разорвать обоих за то, что… за то, что…
Зеро открывает глаза и глядит прямо на Курана. И тот забывает, о чем думал секунду назад, просто разворачивается и выходит, плотно прикрыв за собой дверь.
Это было неправильно.
Канаме с силой провел ладонью по лицу и снова обратил свой расфокусированный взгляд к зеркалу. Так. Надо переключить мысли на что-то другое. Надо успокоиться и проанализировать ситуацию. Еще бы выровнялось дыхание, и сердце перестало бы стучать, как отбойный молоток, тогда бы соображалось намного лучше. Куран глубоко вздохнул, пытаясь избавиться от напряжения, сковавшего все тело. Надо быть объективным.
Во-первых, ничего неожиданного в том, что он увидел, не было. Зеро был довольно привлекательным юношей (даже сам Канаме не мо этого отрицать), ничего удивительного, что на него заглядывались даже такие холеные аристократы, как Айдо. Во-вторых, утоление голода за счет своих любовников тоже было обычным делом среди вампиров: жажда чужой крови и чужого тела часто идут рука об руку. В итоге странным оказалось только одно – реакция самого Курана. Конечно, не каждый день увидишь, как вампир ранга Ханабусы извивается в руках того, кто по всем законам должен быть его слугой. Но какое ему, Канаме, до этого дело? А ведь он от одного вида этой парочки пришел в такую ярость, которой в принципе никогда не испытывал. За одну секунду нахлынувшие эмоции разбили его неизменное хладнокровие на мелкие звонкие осколки, и собрать их заново не удалось до сих пор.
Куран отвернулся от зеркала и принялся прохаживаться по комнате. Он был разозлен, возмущен и впервые в жизни совершенно растерян. Он не привык иметь дело с такой бурей ощущений, его выдержка просто не была рассчитана на это и тут же дала трещину. Бешено стучащее сердце и мелко дрожащие руки – ясное тому подтверждение. Да еще и румянец. Канаме не мог вспомнить, когда он вообще последний раз краснел, а тут, из-за такой ерунды…
Смущенный и потерянный, он не имел ни малейшего представления, что происходит. Единственное, в чем Канаме Куран в эту минуту был твердо уверен, это то, что каждая клеточка его бессмертного существа не желала видеть этих двоих вместе. Потому что это неправильно. Невыносимо неправильно.

***
Канаме проснулся, когда солнце уже садилось. Небрежно набросив на плечи рубашку, он подошел к окну и резким движением отдернул шторы.
Закат.
Вся палитра самых разнообразных оттенков красного, от нежно-розового до багрового, разлитых по небосклону, была перечеркнута тонкой ярко-алой нитью, тянувшейся вдоль горизонта. Ветер давно успокоился, понемногу затихали птицы, умолкали трещавшие весь вечер кузнечики: природа замирала, готовясь к встрече со своими самыми любимыми детьми.
Куран видел бесчисленное множество закатов, но ни один из них не был так ошеломляюще красив.
Канаме с наслаждением вдохнул еще теплый, чуть пряный от запаха цветов воздух. От этого вдоха незнакомое, волнующее ощущение, возникшее в груди, стало шириться и разрастаться, грозясь вырваться наружу, разрывая мышцы и ломая кости. Канаме было жизненно необходимо сделать что-нибудь, хоть что-нибудь: добежать до оранжереи, собрать цветов, осыпать ими еще сонную, ничего не понимающую Юуки, рассказать ей, как он ее любит, или прямо сейчас броситься вниз, напиться вдоволь крови и… Крови.
Размышления Курана резко оборвались, когда он произнес про себя это слово.
Крови.
Картина вчерашних событий вспыхнула в его сознании, как кадр из кинофильма, и приятное чувство внутри тут же схлынуло, оставляя вместо себя неуютную пустоту.
Канаме отошел от окна и начал медленно одеваться. Судя по всему временное, как он думал, помешательство не спешило проходить. Он по-прежнему не видел причин своей злости, а злость по-прежнему грызла его изнутри, не давая сосредоточиться ни на чем другом. Это было крайне неприятно. И неудобно, поскольку отвлекало от его прямых обязанностей. А ведь сегодня был особенный день. День рождения Юуки. И такие незначительные пустяки не должны испортить ее праздник.
Куран кивнул сам себе, повязал галстук и вышел из комнаты.

***
Юуки цвела. Просто лучилась радостью.
В ее жизни все было так хорошо, что ей не хватало слов, чтобы выразить, как она была счастлива. Канаме-семпай был рядом, добрый, нежный, заботливый. Зеро в ближайшие годы не грозило превратиться в чудовище, и он даже вроде бы смирился с ее выбором. А сегодня был самый чудесный день. Рано утром ее возлюбленный возник прямо у нее в спальне с огромным букетом белых орхидей в руках. Конечно, Юуки ужасно смутилась тому, что предстала перед ним в таком виде, покраснела и поскорее убежала переодеваться, но все равно была очень рада. Такое проявление чувств было очень трогательным, а появление Канаме в ее комнате, когда она была толком не одета… Щеки Юуки загорелись еще сильнее, а сердечко быстро-быстро забилось. Это было так… Она прикусила губу, чтобы совсем не залиться краской, и тихонько проскользнула обратно в спальню.
Канаме-семпай стоял у окна, отрешенно уставившись в только ему видимую точку. У Юуки внутри что-то больно кольнуло, когда она заметила, что его лоб нахмурен, а брови недовольно сведены.
- Что-то случилось, Канаме-семпай? – спросила она, робко подходя ближе.
Тот повернулся, и девочка увидела, что он смотрит на нее с легким удивлением, как будто только сейчас обнаружил ее присутствие. Но спустя мгновение это выражение исчезло, и взгляд опять стал ласковым.
- Нет, все в порядке. С чего ты взяла, что что-то не так? – слегка улыбаясь, он погладил ее по волосам.
Юуки снова покраснела, но все-таки нашла в себе силы ответить:
- Ты хмуришься, и у тебя очень озабоченный вид, - пробормотала она, глядя куда-то в сторону.
- Тебе показалось, Юуки, все хорошо, - с этими словами Куран нежно поцеловал ее в лоб и сразу же немного отстранился.
Юуки вздохнула и машинально провела пальчиком по лепестку орхидеи.
- Тебе нравится?
Она все еще избегала встречать глазами с Канаме, но что-то в его голосе подсказывало ей, что он улыбается.
- Да, конечно, это же мои любимые.
- Я рад. Что ж, я пойду, надо еще закончить приготовления к празднику, а ты пока собирайся.
Он сделал шаг в сторону двери, но Юуки вдруг вцепилась в рукав его пиджака и потянула назад. Канаме приблизился и осторожно приподнял ее подбородок, пытаясь поймать взгляд.
- Может быть, у тебя что-то случилось?
Юуки замотала головой, отрицая такое предположение.
- Просто…
- Просто?
Ох, ну как же ему объяснить! Ведь ей сегодня исполнилось пятнадцать лет! И пусть Курану уже семнадцать, но она тоже давно не ребенок. А они даже… Он называет ее возлюбленной, а сам даже ни разу не пытался поцеловать! Румянец стремительно вернулся на ее щеки, как только она задумалась о такой возможности. Пожалуй, этот факт был единственным облачком, омрачавшим в остальном беззаботное существование Юуки. Ей было стыдно за собственные мысли, но она ничего не могла поделать. Да, Канаме был неизменно добр и нежен по отношению к ней, он берег ее и следил, чтобы ей всегда было хорошо, но его поведение всегда оставалось спокойным, ровным и самую капельку отстраненным. Братским. А Юуки втайне мечтала еще раз увидеть в его зрачках тот пугающий темный огонь, что горел в день их последней битвы с Зеро. Только на этот раз она хотела вызвать его сама.
- Ты хотела меня о чем-то попросить? – Канаме так внимательно рассматривал ее лицо, что Юуки окончательно смешалась. В ответ она только вздохнула, хрупкие плечики поникли. Куран подошел ближе и аккуратно развернул ее лицо к себе.
- Хочешь, - Юуки затаила дыхание, - моей крови?
Разочарование острым лезвием резануло по сердцу. Стало так обидно, что даже глаза жжет, так плакать хочется. Она желает совсем не этого! Как он не видит? Неужели так сложно догадаться? У Юуки вырвался еще один тяжелый вздох. Впрочем, если это можно было бы считать шагом вперед, да и вообще, очевидно, большего ей пока не предложат… Она кивнула. Канаме не спеша развязал узел галстука, расстегнул пуговицы рубашки и отвернул ворот, чтобы ей было удобнее.
- А тебе не будет больно? – Юуки застенчиво положила ладонь ему на грудь и встала на цыпочки.
- Не будет, не волнуйся, - он ободряюще кивнул, и девочка несильно прикусила тонкую белую кожу.
Она пила медленно, смакуя каждую каплю терпкой, приятно теплой жидкости. Это было так восхитительно сладко, что кружилась голова. Безумная радость, почти эйфория разливалась по ее венам с каждым глотком. Ей было хорошо, так хорошо, что оторваться от этих крошечных, тонких разрезов, из которых размеренными толчками вытекала кровь, представлялось совершенно невозможным. Но все равно даже этого сейчас казалось мало. Юуки хотелось быть уверенной, что Канаме испытывает в этот момент такую же негу, что и она. Хотелось разделить свой восторг с ним так же, как он делится с ней своей кровью. Она чуть отодвинулась и приоткрыла глаза.
Куран стоял спокойно, почти не шевелясь. По его лицу нельзя было определить, нравится ли ему происходящее или нет. Напряженная поза и нахмуренные брови придавали ему вид человека, глубоко погруженного в свои мысли. Юуки полностью отстранилась и дрожащей рукой вытерла губы.
Когда несколько минут спустя за Канаме закрылась дверь, девочка устало опустилась на стул и накрыла голову руками. А ей-то всегда казалось, что это должно быть… приятно для обоих. Она до сих пор помнила тот день, когда, совершая рядовой обход, случайно наткнулась на Каина и Луку. Они были так заняты, что даже не заметили ее приближения, а она так смущена, что тут же убежала. Юуки тогда еще почти ничего не знала о привычках и традициях вампиров, но инстинкты подсказывали ей, что она стала свидетельницей чего-то очень-очень личного, почти интимного. Потом она еще неделю краснела и прятала глаза при встрече, потому что понимала, что видела то, чего не должна была видеть. Что-то запретное. Но как она ни старалась выкинуть из головы этот инцидент, лицо Луки все равно оставалось в ее памяти, будто выжженное клеймо. Ее искаженные блаженством черты, изломанные, будто в пытке, брови, приоткрытый рот, из которого вырывались какие-то бессвязные фразы…
Господи, ну почему Канаме-семпай не вел себя так с ней самой? Почему он не проявил хотя бы чуточку таких же эмоций? Почему он просто стоял вроде и рядом, а сам такой холодный, далекий, такой чужой, что кажется, что он не здесь, а за тысячу миль? Почему?..
У Юуки вырвался судорожный всхлип.
Было горько и обидно от этого равнодушия. И больно, потому что она, правда, ничего не понимала.

2 глава: Несчастливые

2 глава: Несчастливые

Ночь уже давно вступила в свои права. Первая этим летом, она была теплой, но не душной. Черной, бархатной, наполненной ощущениями. Маленький прием по случаю дня рождения Юуки решено было устроить на свежем воздухе, поэтому сейчас все бывшие одноклассники удобно расположились в разных уголках ухоженного сада. Смех, звон бокалов, тихая, ненавязчивая музыка уже давно заменили собой обычную тишину этого времени суток. Вокруг развешенных на деревьях фонариков вились стаи мотыльков. Именно одно из этих хрупких созданий и стало объектом пристального внимания Канаме Курана.
Чистокровный сидел, лениво откинувшись на спинку скамейки, стоявшей в самой глубине сада. Праздник шел своим чередом, все веселились, радуясь чудесной ночи и обществу друг друга, а Куран предпочитал наблюдать за мотыльками. Он уже выполнил все надлежащие обязанности хозяина вечера и любимого Юуки. В данный момент именинница присоединилась к танцующим, встав в пару с Каином Акацуки. Легкое белое платьице очень ей шло, раскрасневшееся от танцев и удовольствия личико и огромные сияющие глаза подчеркивали ее юность и только-только начавшую распускаться красоту. В целом Юуки представляла собой прелестное зрелище, притягивающее взгляды почти всех собравшихся.
Канаме не отрывал глаз от мотылька.
- Не знал, что ты любишь насекомых, – с улыбкой заметил сидящий рядом Такума. В ответ Куран только равнодушно пожал плечами.
- Я не думаю, что способен испытывать симпатию к существам, начисто лишенным даже жалких крох разума.
Его друг снова мягко улыбнулся.
- По-моему, их можно любить просто за то, что они красивы. Зачем им сознание, когда для них жизнь длится считанные часы? Все равно нет времени анализировать.
Такума вытянул вперед руку, создав в ладони маленький светящийся шарик, и через несколько секунд один из мотыльков доверчиво подлетел поближе. Куран с некоторым неудовольствием наблюдал за манипуляциями Ичиджо.
- Видишь, - продолжил тот, - они прелестны.
- Возможно, - нехотя согласился чистокровный, - но они беспечны. Если бы ты захотел, то смог бы раздавить его одним движением, прервав его и без того короткое существование.
Теперь настала очередь Такумы пожать плечами. Он с довольным выражением лица следил за тем, как мотылек осторожно прокладывает маршрут по его указательному пальцу.
- Беспечный – да, но совершенный - тоже. Он прямо как Юуки-тян!
Канаме изумленно глянул на него, удивляясь такому сравнению.
- Юуки, к счастью, чистокровная. Ее жизнь практически бесконечна. Может быть, внешне она и кажется хрупкой, но на самом деле это не так.
- Да я не про то, - Ичиджо досадливо поморщился, - я имею в виду, что она такая же нежная, изящная, светлая. Кстати, сегодня она просто прекрасна.
Он перевел взгляд на танцующих, среди которых все еще находились Каин и Юуки. Светящийся шар в его руке погас, и непостоянный мотылек упорхнул обратно к фонарю.
- Да, она всегда была красавицей, но сейчас способна затмить звезды.
Куран, тепло улыбаясь, тоже повернул голову в сторону Юуки и тут же вспомнил, почему все это время избегал делать этого. С другой стороны от временной танцплощадки, прямо напротив них, на небольшой скамейке удобно устроились Кирию и Айдо. Канаме поспешил вернуть свое внимание к танцующим парам, но Такума уже проследил направление его взгляда и сейчас явно пытался определить реакцию на увиденное.
- Я был сильно удивлен, когда узнал, что Айдо теперь с Зеро-куном. Я имею в виду, ведь только ты всю жизнь был его кумиром. - мягко заметил он, изучая выражение лица Канаме, - Надеюсь, ты не сердишься на него за такую измену.
Куран снова небрежно повел плечами и слегка усмехнулся, принимая шутливый тон Ичиджо.
- Думаю, это не разобьет мне сердце. Я только рад, что Айдо наконец бросил свои детские мечтания и нашел себе кого-то, с кем он может быть счастлив. С Кирию нам уже давно нечего делить – Юуки свой выбор сделала. Так что не вижу причин для недовольства.
Такума расслабленно кивнул и, не обнаружив в поведении друга видимых признаков гнева, тихо рассмеялся.
- Но кто бы мог подумать, что они сойдутся! Видимо, наш светловолосый ангелочек не устоял-таки перед голубыми глазами коварного охотника, - Вампир с удовольствием рассматривал парочку, и в его глазах прыгали озорные смешинки.
- Серыми, - машинально поправил его Канаме.
- Что?
- Серыми глазами. У Кирию серые, а не голубые глаза.
Куран вдруг пожалел, что замечание сорвалось с его языка, потому что взгляд Такумы сделался на мгновение очень внимательным и, как ему показалось, каким-то понимающим. Ичиджо всегда умел читать между строк и лучше остальных разбирался в реакциях чистокровного. Никто со стопроцентной долей вероятности не мог сказать, что творилось за маской вежливого безразличия, которую носил их лидер. Но Такума порой был опасно близок к тому, чтобы заглянуть под эту маску. Сейчас у Канаме появилась нехорошая уверенность, что это как раз один из таких моментов. Не то что бы ему было, что скрывать, но под таким взглядом он чувствовал себя слишком открытым, уязвимым.
- Ну, серыми, так серыми, я как-то не обращал внимания, – его тон не предполагал в себе намека, но Куран все равно почувствовал непонятный прилив раздражения.
«Разумеется, он не обращал, - с долей злости подумал чистокровный, - это же не его столько лет эти самые глаза пытались прожечь насквозь. Попробуй тут не заметь». Даже в мыслях это настолько смахивало на попытку оправдаться, что Канаме рассердился еще больше. Вдруг очень захотелось оказаться подальше отсюда, в уютном полумраке особняка, куда не доносится шум от всеобщего веселья. Он медленно повернулся и секунду молча смотрел прямо в лицо друга. Беззвучный приказ был понят, и Ичиджо бодро поднялся со своего места.
- Ты не возражаешь, если я потанцую с Юуки-тян? Я думаю, Каин уже ей порядком надоел.
Канаме приглашающим жестом повел рукой в сторону танцпола, показывая, что ничего не имеет против.
- Присмотри за ней, пожалуйста, пока я пройдусь до дома.
- Ну, конечно.
Игнорируя сочувственно-понимающий тон Такумы, Куран подошел к Юуки и, пообещав скоро вернуться, медленно зашагал по тропинке, ведущей к особняку.
Праздник удался, Юуки радуется, как ребенок, так ли это в конце концов важно, что один чистокровный вампир совсем не чувствует себя счастливым.

***
Кирию Зеро не был счастлив. Впрочем, нельзя сказать, что на его долю в жизни выпадало особенно много хорошего, поэтому в этом его нынешнем состоянии не было чего-то нового или катастрофического. Просто сухая констатация факта.
Юуки была теперь с Кураном, через месяц должна состояться их помолвка, а еще через четыре года – свадьба. Зеро так и не удалось избавиться от горечи в голосе, когда он поздравлял ее с этим событием. Чистокровный стоял тогда рядом и без улыбки пристально рассматривал лицо Кирию, будто пытаясь отыскать что-то в его чертах. Уж лучше бы было, чтобы вампир вел себя по-другому, лучше бы эти тонкие губы кривились в обычной холодной усмешке, а в глазах цвета спелой вишни читалось торжество. Зеро бы стало легче. Можно было бы бросить в ответ какую-нибудь колкость, смерить презрительным взглядом, и в который раз убедиться в подлой натуре кровососов. Но Куран просто стоял и смотрел, а Зеро оставалось бессильно сжимать кулаки и почему-то чувствовать себя совершенно беззащитным, будто открытым для удара.
В тот день Кирию впервые выпил крови Айдо.
Сейчас они сидели на невысокой скамейке напротив танцплощадки, негромко переговариваясь. Точнее сказать, Ханабуса что-то рассказывал Зеро, а тот время от времени кивал. Айдо был неплохим парнем, по мнению Кирию, по крайней мере, настолько неплохим, насколько это возможно для вампира. По-мальчишески задиристый и ребячливый, он по-своему нравился Зеро. Они поладили и нашли довольно много точек соприкосновения в то трудное для охотника время после их с Кураном битвы.
Зеро закрыл глаза, медленно погружаясь в пучину болезненных воспоминаний. Тогда он, наверное, впервые действительно осознал, как он опасен. Это осознание и стало основной причиной его отказа от борьбы за Юуки. Да, она выбрала Курана, но разве это остановило или хотя бы задержало бы Зеро в его желании защитить ее? Но в тот день он понял, что единственный, от кого ее надо защищать, – это он сам, а единственный, кто способен обеспечить эту защиту, – это его первый враг, ублюдочный чистокровный Канаме Куран. Это было горько и несправедливо, но Зеро умел принимать удары. Даже если это правда била по его гордости.
За долгое, полное унижения время его затянувшегося выздоровления он многое успел передумать. И в итоге пришел к выводу, что перед ним лежат только две дороги: та, которую предлагала Юуки, а именно стать еще одним ручным псом Курана, или та, по которой стремился пройти он сам – пустить себе пулю в лоб и больше никогда, никогда не узнать боли. Последний вариант казался очень заманчивым, но был отброшен после всего одного только разговора. Человеком, отговорившим Зеро от более тесного знакомства с Кровавой Розой, стал как ни странно Ягари-сенсей. Он навестил бывшего ученика почти сразу, как тот очнулся. Долго сидел рядом, не говоря ни слова, только впиваясь пытливым взглядом в бледное лицо юноши, подмечая и отрешенное выражение лица, и пустые запавшие глаза. Старый охотник хмурился, но молчал, очевидно, ожидая, пока Зеро сам завяжет разговор. Так и не дождавшись этого и устав от игры в молчанку, Ягари наконец выплюнул:
- Как ты?
Кирию даже головы не повернул. Однако его сенсею никогда не нравилось, когда его игнорируют.
- Что ты теперь намерен делать?
Ноль внимания.
- Я слышал, тебе предлагают остаться здесь, в особняке.
Ни малейшего движения.
- Юуки Кросс о тебе сильно волнуется.
Долгая пауза, а потом…
- Неважно.
Ягари усмехнулся уголком рта. Все-таки он очень хорошо знал своего ученика и всегда находил нужные кнопки.
- Это предложение не такой уж плохой вариант, парень. У тебя будет пища, крыша над головой, никто не будет тебя преследо…
- Неплохой вариант? – Зеро резко развернулся на постели и уставился на учителя так, что тот с трудом подавил в себе желание отодвинуться подальше. Казалось, даже воздух вибрировал от волн гнева напополам с отчаянием, которые испускал вокруг себя его бывший ученик.
- Стать его чертовым рабом, по-твоему, неплохой вариант?
Ягари чувствовал себя крайне неуютно под таким напором исходящей от Кирию ненависти. Пусть он знал, что эта ненависть не направлена на него самого, все равно даже закаленному охотнику стоило больших трудов заставить себя оставаться невозмутимым. Зеро походил на загнанного звереныша, а Ягари по опыту знал, что загнанный зверь - самый опасный. Тем более вампир. Тем более - уровень Е. Но спустя мгновение Зеро вдруг утратил мощную ауру неконтролируемой ярости и погас, как гаснет под порывом ветра свеча. Сейчас перед мужчиной сидел несчастный, сломанный мальчишка, которому просто необходимо было помочь. Даже если сам он никакой помощи не желает.
- Нет, не рабом, - раздраженно бросил Ягари, не давая ученику снова замкнуться в себе, - Ты забыл, кто ты, парень. Ты охотник, и здесь ты сможешь выполнять свои непосредственные обязанности - присматривать за чистокровным, чтобы он не причинил вреда девчонке.
- Юуки выбрала его, - сухо, не глядя в глаза.
- И? Теперь из-за того, что какая-то малявка тебя отшила, ты и жить не хочешь? Что ты удумал, Зеро, прострелить себе башку?
Молчание было довольно красноречивым ответом. Зрачки Ягари в страхе расширились. У мальчишки был такой шанс выжить, не скатиться к уровню полубезумного животного, не сдохнуть в какой-нибудь канаве, а выжить! А он решил все прекратить одним махом!
- Так значит правда. Действительно хочешь послать к черту и друзей, и учителей, и жизнь свою? А как же Шизука? Просто позволишь ей так и дальше ходить безнаказанной, и пусть твоя семья останется неотомщенной?
Зеро слегка поежился. Старый охотник почуял неуверенность юноши, как гончая - запах добычи.
- Ты должен ее найти. Найти и выпить ее крови, тогда ты сможешь стать нормальным…
- Нормальным кем? Вампиром? – перебил его Кирию, снова вспыхивая как лучина. – И это говоришь мне ты? Зачем мне это? Зачем все эти усилия? Чтобы в мире стало на одного полноценного кровососа больше?
На секунду в комнате повисла вибрирующая от напряжения тишина, а потом Зеро услышал то, чего меньше всего ожидал когда-либо услышать.
- Да хотя бы чтобы жить, идиот.
Кирию чуть не задохнулся от неожиданности. Его учитель смотрел спокойно и уверенно.
- Разве этого мало? Да, тебе пришлось нелегко, парень, но никто и не говорил, что жизнь это вечный праздник и сплошная клубника со сливками. Сдаться и умереть – самое простое и самое трусливое решение. Я не считаю, что ты трус, Зеро. Я хочу, чтобы ты жил.
Кирию не находил слов от изумления и продолжал молча внимать Ягари. Слышать такие речи из уст этого человека было, по меньшей мере, удивительно.
- Останься, позволь себе помочь. Докажи, что ты не капризный ребенок, а мужчина, который не позволит ложной гордости разрушить свою судьбу. Мужчина, который был достоин моего обучения.
С этими словами охотник быстро поднялся и вышел из комнаты, оставив Зеро на растерзание собственным думам.
После этой беседы Кирию оставил мысли о самоубийстве, но принять свое новое положение проще от этого не стало. Его презирали, и он это знал. Только Ханабуса относился к нему иначе, чем другие. То есть он тоже осыпал его насмешками и задирал при каждой встрече, но эта язвительность не ранила, а будоражила, помогала избавиться от аморфности существования. Постепенно за подобными легкими переругиваниями она стали проводить все больше времени вместе. Не то что бы Зеро был в восторге от дружбы с вампиром, но теперь он очень ясно представлял себе, кем является сам. Он не имел права подпускать к себе людей. А Айдо, незаметно ставший неотделимой частью его ежедневной рутины, был не самым плохим существом в этом мире. Поэтому, когда после очередной ссоры красный от гнева и смущения Ханабуса рывком подтянул Зеро к себе за воротник и неловко прижался своими губами к его, то тот не оттолкнул. Для Айдо этого было вполне достаточно.
Настойчивое подергивание за рукав вывело Кирию из задумчивости.
- Зеро, да Зеро, ты слышишь, что я тебе говорю?
Зеро скользнул взглядом по лицу своего собеседника, отстраненно отмечая, что Ханабуса довольно мило выглядит, когда злится.
- Так что ты об этом думаешь? – в голосе Айдо звучали требовательные нотки.
- Я думаю, что тебе уже хватит пить на сегодня, - усмехнулся Кирию, забирая у возмущенного вампира бокал шампанского.
- Эй, я тебе не ребенок, чтобы меня поучать!
- Неужели?
- Да, и я тебе это сейчас докажу, - решительно заявил Ханабуса, придвигаясь ближе к Зеро. Тот с подозрением следил за его движениями, смутно догадываясь, как будет проходить процесс доказательства. Говоря откровенно, Кирию было наплевать, кто что может подумать, и он не считал, что они должны были что-то скрывать. Но посвятить Юуки в их отношения таким образом не казалось самой привлекательной перспективой. А потому он предостерегающе посмотрел на уже разрумянившегося от нетерпения блондина и, вставая со скамьи, потянул его вверх за собой.
- Пойдем в дом.
Айдо только поспешно кивнул и быстро направился в сторону особняка. Зеро, шагавший рядом, размышлял, что, скорее всего, большинство обитателей дома сейчас развлекаются снаружи, а значит, вероятность наткнуться на кого-то невелика. Он не хотел повторения вчерашнего эпизода. И что Курану на месте не сиделось? Он ведь наверняка понял, что в комнате были они с Ханабусой. А если понял, то зачем зашел внутрь? Хотел помешать? Но ведь ничего так и не сделал, просто стоял и пялился. Кирию почувствовал мрачное мстительное удовольствие, вспоминая наполненные гневом глаза чистокровного. Вопрос в том, почему тот разозлился. Зеро прекрасно знал, что к Айдо Куран абсолютно равнодушен, но увиденное явно вывело его из себя. Так в чем причина?
- Айдо…
- Ммм?
- А существуют какие-нибудь правила, по которым мы не можем.., ну, быть… вместе?
Ханабуса потрясенно уставился на него, видимо гадая, откуда Зеро пришла такая мысль.
- Нет, ни о чем подобном я не слышал. Конечно, мы подчиняемся чистокровным, к клану которых принадлежим, но мы не рабы и сами выбираем, с кем поддерживать… отношения. – Судя по вспыхнувшему на щеках румянцу, последнее слово далось ему нелегко.
- То есть у Курана нет причин на тебя злиться?
- Конечно, нет! С чего ты взял? Мы можем делать все, то есть все, что захотим… - При этих словах Айдо искоса глянул на Кирию, но тот снова отключился от реальности. Зеро был занят тщетными пытками найти разгадку странному поведению чистокровного. Сегодня на протяжении всего вечера тот даже ни разу не взглянул в их сторону. Пожалуй, это было в норме вещей, но Кирию не оставляло стойкое подозрение, что Куран не не замечал их, а намеренно игнорировал. Поймав себя на том, что вот уже который раз в мыслях возвращается к вампиру, Зеро недовольно нахмурился. Ему вполне хватало общения с ублюдком в реальной жизни, чтобы тот не давал ему покоя еще и в его собственной голове.
Они вошли в полутемную гостиную, и Айдо, которой уже давно страдал от недостатка внимания со стороны Кирию, решил ликвидировать это упущение прямо здесь и сейчас. Толкнув охотника к ближайшему дивану, он торопливо потянулся к его губам, как вдруг знакомый холодный голос заставил вампира замереть в середине движения.
- Вам лучше подняться наверх, Айдо. Гостиная, к несчастью, не предназначена для подобного времяпрепровождения.
Зеро отстранился и едва слышно выругался сквозь зубы. В углу комнаты, скрестив руки на груди и испепеляя их суровым взглядом, стоял Канаме Куран.

***
Канаме сидел в своем любимом кресле и лениво играл с изящным хрустальным бокалом. Надо было возвращаться на праздник, а у него не было ни сил, ни желания даже встать. Вслушиваясь в отдаленные звуки шумного гуляния, Куран чувствовал себя невозможно одиноким. У него было все, что нужно, чтобы быть счастливым: любовь, власть, деньги и целая вечность в запасе, чтобы всем этим воспользоваться. Только вот почему-то он совсем не ощущал этого счастья.
Пора была уходить, а то Юуки начнет волноваться. Канаме неторопливо поднялся и уже хотел двинуться к выходу, как вдруг услышал чьи-то шаги. В этот раз он догадался, кто это, раньше чем почувствовал их. Зеро и Айдо, напротив: не заметили его присутствия даже когда вошли в комнату. Кирию был непривычно задумчив, Ханабуса возбужден. Он даже не пытался хотя бы дойти до спальни, а просто толкнул охотника на ближайшую горизонтальную поверхность, коей оказался диван, и полез целоваться. Внутри у Курана что-то болезненно сжалось, и секунду спустя он уже как бы со стороны слышал свой голос, обращающийся к Айдо.
Вампир вздрогнул от неожиданности и тут же залился краской. Зеро же, не отводя взгляда, поднялся с дивана и встал немного впереди Ханабусы, касаясь его плечом. У Канаме потемнело в глазах. Он его защищал. Точно так же, как раньше защищал Юуки, только с поправкой на пол и возраст.
- Простите Канаме-сама, мы не знали, что тут кто-то, то есть, что вы тут… - промямлил Айдо, уделяя повышенное внимание носкам своих ботинок.
- Я заметил, - сухо бросил Куран, - вы были слишком заняты, чтобы соблюсти элементарные нормы приличия.
Зеро издал звук, похожий на тихое рычание:
- Мы же извинились. Что тебе еще надо?
- О, нет, Кирию-кун. Пока извинился только Айдо, ты же просто пытался просверлить во мне дырку взглядом, а это вряд ли можно засчитать за извинение,– шелковым голосом пропел Канаме.
Злости во взгляде Кирию тут же прибавилось. Ханабуса потянул его за рукав, поспешно проговорив:
- Еще раз извините, Канаме-сама, мы, наверное, пойдем.
- Ты иди, Айдо. А мы с Кирию-куном перебросимся парой слов.
Вампир замер в нерешительности, не желая оставлять охотника одного, но в то же время боясь перечить Курану, который явно пребывал не в лучшем настроении. Конец его колебаниям положил Зеро, коротко кивнув, не прерывая зрительного контакта с Канаме, показывая, что тот может идти. Ханабуса еще пару секунд переминался с ноги на ногу, смотря то на одного, то на другого вампира, а потом шепнул Кирию, что подождет за дверью и вышел из комнаты.
- Итак, Зеро-кун, надеюсь, ты можешь мне объяснить, как охотник, пылавший такой всепоглощающей ненавистью ко всему нашему виду, вдруг сменил гнев на милость ради одного единственного вампира.
Сейчас Канаме походил на кошку, которая еще мурлычет, но уже выпустила когти. И Зеро ощущал эти когти у себя на горле.
- Тебя это не касается, - огрызнулся он.
Куран сделал плавный шаг вперед, и Кирию слегка попятился. От чистокровного веяло сдерживаемой силой и опасностью.
- Ошибаешься, именно меня это и касается. Я несу ответственность за каждого, живущего в этом доме. Айдо – не исключение.
- Ты намекаешь, что я могу причинить ему вред? – прорычал Зеро, теперь уже шагая навстречу Курану. Разгорающаяся в нем злоба отбрасывала инстинктивный страх перед чистокровным на задворки сознания.
- А ты можешь с уверенностью отвергнуть такую возможность? – прошипел вампир. Теперь их лица находились в нескольких сантиметрах друг от друга.
- Можешь гарантировать его безопасность, Кирию-кун? – он уже почти шептал, но каждое слово каплей ядовитой кислоты прожигало душу охотника. - Ты уровень Е. Без моей крови ты ничто. Ходячий труп. Животное. Я позволил тебе жить, жить в моем доме. Но тебе показалось мало, Зеро-кун. Тебе понадобился еще и Айдо.
Зеро из последних сил сдерживался, чтобы не броситься на Курана, вцепиться ему в горло и рвать. И пить его страх, его ярость, его ненависть, выпить досуха, до последней капли, чтобы опьянеть от этой горечи, чтобы кровавый туман опустился на сознание, скрывая черные, уродливые раны, которые нанесли ему слова вампира. Слова-ожоги. Слова-яд.
- Ревнуешь, ублюдок? – губы Кирию кривились в оскале. Нет, он не думал, что Куран и вправду что-то испытывает к Айдо, просто надо было сказать хоть что-то. Что-то, чтобы не показывать боли, чтобы удержаться на краю и не рухнуть в пропасть, откуда не будет возврата.
Но к удивлению Зеро, одна эта фраза задела чистокровного больше, чем все оскорбления, произнесенные им до. Куран вздрогнул, как от пощечины. Зрачки налились багровым, глаза, сначала в шоке распахнувшиеся, тут же сузились. Они стояли так близко, что Зеро мог проследить изгиб каждой совершенной ресницы Канаме.
- Ревную? И кого же к кому я, по-твоему, ревную? – шепот, от которого по коже пробегают мурашки. Но кровавая муть внезапно покинула глаза Кирию. Он немного отодвинулся и изумленно вытаращился на Канаме. Тот тут же пожелал забрать сказанное обратно. Идиот… Кирию ведь намекал на Айдо, а он ответил так, как будто для него существовали варианты. Дьявол. Сделать больно, разозлить – все, что угодно, лишь бы стереть это недоуменно-непонимающее выражение.
- А что ты можешь знать о чувствах? Ты, чудовище?
Канаме казалось, что он ожидал ответного удара целую вечность. Охотник в жизни не простил бы такого. Вот сейчас он рыкнет что-то бессвязное, кинется, обрушит на него раздирающую его душу, с бешеной скоростью несущуюся по венам злобу, и тогда все будет правильно. Все как было всегда.
Секунда, вторая. Ничего.
Канаме перевел взгляд на Зеро, не понимая, почему тот все еще не двинулся с места. А потом чистокровному вампиру, властителю стольких судеб, принцу ночного мира впервые стало страшно. Так страшно, что сердце пропустило удар. Сейчас лицо охотника выглядело маской. Страшной, белой и пустой.
Ему захотелось схватить Кирию за плечи и трясти, пока тот не разозлится, пока не оскорбит Курана в ответ, пока не станет снова самим собой. Но он не смог даже пошевелиться. Еще пару мгновений жуткой тишины, как в ожидании взрыва, и уголки губ Зеро медленно поднялись в горькой усмешке, а пустота испарилась из глаз. За место нее пришла боль и что-то близкое к разочарованию.
- Чего еще ждать от тебя…
Канаме подумал, что если бы Кирию плюнул ему в лицо, то он вряд ли чувствовал бы себя хуже, чем после этой фразы.
Охотник развернулся и, ничего не добавив, быстро вышел из гостиной. Куран в изнеможении осел в кресло и спрятал лицо в ладонях. Он не хотел так…
Через несколько минут непонятный звук вырвал вампира из отвратительно-вязкой паутины собственных мыслей. Он приподнял голову и огляделся в поисках источника звука.
Рядом со стоящим на подоконнике светильником в мягком розоватом абажуре о толстое стекло окна отчаянно бился крылышками маленький мотылек. Несмотря на то, что все попытки выбраться были безуспешны, глупое создание продолжало упорно стучаться о твердую поверхность, раня крылья и теряя пыльцу.
Ловким движением руки Канаме поймал несчастное насекомое и аккуратно сжал пальцы, чтобы не повредить его, но и не дать улететь вновь. Вампир со странной болезненной усмешкой рассматривал тонкие белые крылышки, практически незаметный узор на них, а потом рывком открыл окно, ощущая лицом ночную прохладу, и осторожно раскрыл сжатый кулак. Мотылек, не медля ни секунды, взмыл в темную синеву и унесся вдаль крошечной светящейся звездочкой.
На праздник Куран так и не вернулся.

@темы: Vampire Knight, мое творчество

---

А Баба Яга против!!!

Хината призналась Наруто в любви. Конец света близок.
Ну, вот убейте меня, не понимаю я логику Кишимото! Зачем на протяжении стольких томов развивать линию отношений Саске-Наруто, бросить пару намеков на возможность ответного чувства Сакуры к Наруто, и уже теперь, когда дело близится к развязке, выдать такое? И что дальше, мне интересно? Взаимные признания и любовь до гроба?
На самом деле, вру я, конечно. Я понимаю сюжетную необходимость данного поступка Хинаты, но какое продолжение предполагает наш дорогой мангака? Бедняжка так и продолжит мучиться от безответной любви? Но Наруто в принципе не может сознательно причинять боль близким людям. Другой вариант: еще одна смерть, чтобы сделать Узумаки сильнее. Вполне возможно, учитывая, что Кишимото в последнее время просто охватила какая-то жажда кровопролития. Или Наруто вдруг (!), после черти скольких лет знакомства осознает, что вот она - любовь всей его жизни!
Нет, ну что за бред! Дело не в моем извращенном яойном вкусе, дело в том, что в этом отсутсвует ло-ги-ка! Даже если предположить, что в манге нет никаких намеков на сененай и все это дружба, только дружба, и ничего кроме дружбы, все равно вся сюжетная линия выстроена именно на основе этой дружбы! Ну так и доведите до логичного завершения эту линию! Нет, нате-здрасте, под конец истории Наруто пытаются свести с Хинатой. Сейчас еще явится Саске и заявит, что всю жизнь любил Сакуру, и мысль о ней помогла ему выжить!! Гр-рр-ррр!!!
В общем, может, я рано паникую, и ничего особенного пока не произошло, но меня коробит уже от одних догадок.
Все. Высказалась.

@настроение: злая как черт

@темы: просто так, Naruto

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

для тех, кто в поиске

Только что прочла два здоровенных фика по Vampire Knight: Crimson door и его продолжение Blood moon. В каждом по тридцать глав, причем глав приличных таких - чтение вылилось в три бессонные ночи и прогул универа. Но все-таки это того стоило, хотя в обеих работах огромное количество вещей, которых я на дух не переношу. Первая часть вообще вызвала резкое неприятие из-за threesome (простите, я очень не люблю использовать английские термины, но просто не знаю, есть ли аналог в русском) Зеро/Канаме/Юуки. (Моя собственническая натура не приемлет такой возможности)). Но, о счастье мне, слава милосердному автору и горе поклонникам Юуки, маленькая принцесса умирает незадолго до описываемых событий в первой главе Blood moon! И правильно делает, потому что то, что начинают творить оставшиеся двое, все равно свело бы это невинное дитя в могилу. Дальше идут сопли, слезы, муки, терзания-метания и очень, очень много слэша. Сексом у героев заканчивается все: от банальных выяснений отношений до неудавшегося самоубийства Зеро, - причем, описание этого самого секса (с отнюдь не маленьким вкраплением садо-мазо) растягивается обычно на пару глав. Канаме типа ищет убийцу Юуки, но так и не находит, что неудивительно, поскольку сделать это, не вылезая из постели Зеро, весьма проблематично.
И все же, сейчас я могу иронизировать до умопомрачения, но сама фик прочитала два раза подряд, даже прослезилась над некоторыми эпизодами. Я не люблю ангст, садизм, мазохизм, но меня зацепила история того, как два человека (ну почти человека) учатся понимать друг друга, как проходят сквозь сомнения, отчаяние, озлобленность и недоверие, как рушат чужие стереотипы и собственные предрассудки. Здесь нет неожиданных сюжетных ходов, интриг, тайн - все проще, но от этого намного лучше. Изумительно описаны характеры Айдо и Такумы. Просто слов нет, как они хороши. В общем, те, кто в ладах с английским и любит пару Канаме и Зеро, почитайте. Лично я не пожалела.

@темы: Vampire Knight, просто так

---

Флешмоб

Вы отмечаетесь в этой записи, а я:
1. Рассказываю вам, какие ассоциации у меня вызывает ваш аватар, выпавший на коммент.
2. С каким запахом вы у меня ассоциируетесь.
3. Каким цветом у меня отображается в мыслях Ваш ник-нейм.
4. В каком фильме или книге я сделал бы вас главным героем.
5. А вы берете этот пост себе в дневник.

Мне от Кицунэ-тян



1. чужая душа потемки
2. с запахом цитрусовых (мандаринов)
3. белым, цветом только выпавшего снега
4. в сериале "Гордость и предубеждение"

P.S. Эта книга Остен одна из моих самых любимых! У человека очень хорошая интуиция))

@темы: просто так

---

и еще раз о Наруто

Ах, да и еще... Моя Единственная и Несравненная авитаминоз отбетила зарисовку по Наруто.

Название: Завиток
Пейринг: Саске, Сугейцу, намек Саске/Наруто
Рейтинг: G
Размещение: свяжитесь со мной


Окружающие были на сто процентов уверены, что у Учихи Саске идеально прямые волосы. Темные, блестящие - совершенные. «Шелк цвета ночи», воспетый многочисленными фанатками в столь же многочисленных любовных одах их собственного сочинения. Черные локоны, которые свели с ума большую часть женского населения Конохи, а именно всех, кто уже умел ходить, но еще не нуждался в кресле-каталке.

- Ты видела, как они сияют на солнце, когда он откидывает голову? Гладкие такие… – где-то в переулке раздается возбужденный девичий шепот.
- Ха! Видела! Я даже прикасалась к ним! – лицо второй сплетницы просто лучится от осознания собственного превосходства. – Я как-то сидела рядом с ним, помню, на мне было то белое платье, ну, знаешь, в котором я была на вечеринке в честь выпуска. Ага. Выглядело просто обалденно, я заметила, что даже Саске-кун повернулся, чтобы взглянуть на меня, ну, а я сделала вид, что хочу поздороваться с Хинатой, которая тогда сидела с другой стороны. Ты же знаешь, я вообще-то не слишком люблю эту Хьюгу, замкнутая она какая-то, вся в себе, да и потом…

Подобные перешептывания можно было услышать на каждом углу. Причем, заканчивались они всегда стандартно: за долгим и подробным разбором каждой детали эпизода, в котором фигурировал Великий и Прекрасный, следовало восторженное обсуждение его восхитительных глаз, губ, волос и далее по списку, потом дружное «Аааххх» и мечтательное закатывание глаз к небу.
Как бы то ни было, прекрасная половина Конохи ошибалась, считая внешность Учихи совершенной. Только сам Саске знал, что стройные ряды абсолютно прямых прядей таили в себе небольшой изъян. Крошечную неправильность, нарушавшую всю гармоничность и упорядоченность системы, которую являла собой наружность Саске. Маленький завиток у левого виска.
Не то что бы Учиху когда-либо волновало, как он выглядит, совсем наоборот! На подобную чепуху он не тратил времени принципиально. Все, что не могло помочь ему в достижении цели, считалось лишним, ненужным, - а потому не заслуживающим внимания.
Но вот этот завиток… По каким-то неясным даже самому Саске причинам эта деталь всегда вызывала у него чувство странного глухого раздражения. Поэтому, когда Учиха небрежно подравнивал волосы кунаем, маленький бунтарь подвергался особо жестоким мерам. Саске старался обстричь эту прядь чуть ли не под корень, чтобы избежать подобного проявления самовольства со стороны его собственного тела. Но к несчастью, что бы парень ни делал, проходило несколько дней – и мятежник тут как тут.
И Саске это бесило. Не то что бы сильно, но неизменно. И он не знал почему. Возможно, причина была в том, что Учиха просто не понимал, как часть его самого может столь упорно противиться его воле. Ведь он все всегда держал под контролем, а тут какая-то мелочь смеет проявлять неподчинение. Да еще его собственная мелочь. Это было недопустимо.
А может, дело было в том, что упорство, с которым упрямый завиток раз за разом отвоевывал свои позиции, вызывало у Учихи неприятные ассоциации с одним столь же упертым субъектом? Кудрявым, белобрысым субъектом.
Это были крайне нежелательные мысли. Они тоже были недопустимы, и Саске без малейшего сомнения изгонял их из своего сознания. Но те снова и снова, словно коварные лазутчицы, настойчиво проникали обратно. Каждый раз, когда такое случалось, Учиха с остервенением хватался за ножницы.

***

Дождь лил как из ведра. Сугейцу уже успел основательно вымокнуть и замерзнуть. А тут еще и Саске застыл перед этим мостом. Мост как мост. Камень да балки. И что он на него так уставился? Будто на чудо какое-то.
А Саске не чувствовал ни холода, ни сырости. Он просто стоял, не отрывая взгляда от таблички с названием и и не делая никаких попыток укрыться от ливня. А тот все шел и шел, не переставая. Теплые капли падали на плечи, на лицо, на волосы. Влага смягчала жесткие пряди, заставляя их утратить свою безупречную прямоту. И вот вслед за единственным бесстрашным бунтарем, один за другим черные локоны начали терять привычную форму, сгибаясь, искривляясь, сдаваясь под напором воды, падающей с неба.
- Вот это да, Саске! Я и не знал, что у тебя волосы вьются! – Сугейцу с любопытством рассматривал своего спутника.
Саске резко развернулся.
Темные, мягкие, влажные кольца его волос липли к мокрой обнаженной шее, а во взгляде было что-то, чуждое и непонятное мечнику. Не привычный холод, не равнодушие, не усталость. На какую-то секунду Сугейцу показалось, что перед ним стоит совсем другой человек, не тот Учиха Саске, которого он знал. Но спустя мгновение он уже думал, что это просто обман зрения. Когда Учиха заговорил, то безразличие в его голосе было таким же совершенным, как и все в нем. Почти совершенным.
- Они и не вьются, Сугейцу. Это просто дождь.

@темы: мое творчество, Naruto

---

я сошла с ума

Я рехнулась. Иначе просто и не скажешь. Прочла Vampire Knight. Ну, не понравилось. Совсем. Настолько, что даже не дочитала до конца. Но душа, а с ней и воображение, вдохновленное замечательным фиком Kursnic, требует яоя с пейрингом Зеро/Канаме. Но как кто-то там сказал: с мечтой не спорят, к ее ногам кладут весь мир, а потому бойтесь! Грядет мой первый длинный фик!

@темы: Vampire Knight, просто так

---

сомнения

В каком-то фильме говорилось, что "если есть сомнения, то сомнений нет". Не думаю, что это утверждение всегда верно. Сейчас я в сомнениях.
Считается, что даже, если у человека есть явные склонности в какой-либо области, то без труда, без работы над собой эти склонности либо погибнут, либо останутся в зачаточном состоянии. Это банально, но я уверена, что так и есть. Творчество, фикрайтерство, писательская деятельность - называйте это любым словом - тоже не исключение.
Не верю, что все придет с опытом. Такого не просто может быть. Опыт - это очень-очень важно, но разве его достаточно для развития? Просто писать, писать, писать... Где научиться, как писать? Нельзя все время полагаться на свое чутье, свое чувство языка, свои инстинкты, если хотите. Мало иметь, что сказать, надо научиться как сказать это, чтобы твои слова, мысли, чувства не просто задевали, а рвали, вытягивали душу наружу, заставляли читающего плакать от того, как это хорошо.
Я не знаю, где учиться.
Критика? Чья? Большинство читателей ограничиваются парой фраз, особенно если отзыв по большей части положительный. Я и сама так делаю. А если критика все-таки присутствует? Как к ней отнестись? Одно дело - прислушиваться к мнению человека, которого ты действительно уважаешь, совсем другое - сталкиваться с негативными откликами людей, о вкусе и интеллекте которых ты не знаешь ровным счетом ни-че-го.
Я правда не знаю. Я запуталась. У меня рядом нет человека, кому я могла бы показать свои писательские попытки, не боясь косых взглядов и кривых усмешек. Человека, который мог бы мне сказать: "у тебя есть задатки, расти дальше" или "лучше тебе это оставить". Человека, которому я бы поверила.
Наверное, я трусиха. Наверное, чужое мнение слишком важно для меня. Наверное, многие скажут: раз сомневаешься - не пиши.
Но я все равно сомневаюсь.

@настроение: подавленное

@темы: мысли вслух

---

Небольшой отдых от перевода

Ну, вот получила я разрешение, теперь сижу - мучаюсь. Решила устроить себе отдых от перевода и после бессонной ночи выдала это. Фанфик еще будет дорабатываться, поскольку действие во второй части кажется мне слишком скомканным, а смысл очень размытым.

Название: Сознательный выбор
Бета: авитаминоз
Пейринг: Саске/Наруто, Сай/Сакура так намеки
Рейтинг: PG дальше я, очевидно, не скоро пойду
Отказ от прав: отказываюсь



Откровенно говоря, в душе Узумаки никогда не было места таким вещам, как страх, неуверенность и сомнения. Сакура часто шутила, говоря, что в его голове когда-то давным-давно была одна извилина, но так как Наруто никогда ей не пользовался, то и она, бедняжка, отрафировалась. По мнению Сакуры, подобная теория объясняла, почему Наруто полный кретин. Пожалуй, в чем-то она была права.
Мозг блондина просто не был приспособлен для решения таких задач, как анализ фактов, поиск возможных вариантов, выбор между ними. Самый сложный выбор, перед которым он когда-либо оказывался, это что предпочесть на ужин: рамен с мисо или же с бараниной.
Проще говоря, Наруто не умел выбирать. И не хотел учиться.
У него была мечта. Был друг. Была девушка, в которую он влюблен. И дорога, на которой нет развилок. Ну, а если таковые и встретились бы, то Наруто просто пошел бы прямо, не обращая внимания на то, что вымощенная дорога осталась позади.
Подумаешь! Он ведь всегда может проложить новую.

***

День, когда они пришли, был солнечным, ясным, теплым. Просто до обидного чудный летний день. Они шли, не скрываясь. Зачем? Они ведь не шпионить, не воровать идут. Их было тринадцать. Это, конечно, не считая нескольких сотен подчиненных шиноби. Тринадцать. Наверное, кто-то наверху решил, что уничтожение Конохи должно совершиться по всем правилам хорошей драмы.
- Когда войдем в деревню, не обращайте внимания на мелочи, сразу же ищите Хокаге и Девятихвостого, - молодой рыжеволосый мужчина отдал приказ, даже не оглядываясь на своих спутников.
- Саске, - высокий человек в маске перевел взгляд на красивого подростка, который стоял по правую руку от него и с безразличным видом наблюдал раскинувшуюся перед ним картину, - Девятихвостый – твой.
Парень молча кивнул.
- Вперед, - спокойно произнес Лидер, и целая армия шиноби ринулась на Коноху как дикий зверь, почуявший пролитую кровь. Сам Лидер, вместе с остальными членами Акацуки, остался на холме, откуда открывалась прекрасная панорама разворачивающейся битвы.
Незачем спешить. Пусть поборются, пусть напоят землю, которую так любят, своей кровью и потом. Пусть дерутся, пусть убивают, а потом, когда уже появится надежда на победу, придут они.
У них разные цели.
Вот стоит, опершись на свое оружие, напоминающее косу, странный светловолосый парень. На его губах играет довольная, жутковатая ухмылка. Он пришел потому, что любит убивать. Ему нравится слушать предсмертные вопли, для него они музыка. И сегодня он насладится этой феерией боли и смерти. О, да, он доволен!
Его напарника больше волнуют деньги. В уме он уже прикидывает, сколько монет получит за голову знаменитого Копирующего ниндзя. Наверное, кругленькая сумма получится?..
Чуть дальше стоит длинноволосый блондин с безумными глазами, а рядом с ним юноша, почти еще мальчик, с меланхоличным, скучающим выражением лица. Они кажутся совершенно противоположными друг другу, но, тем не менее, их обоих привела сюда любовь к искусству, правда, понимают они его по-разному.
Парень с рыбоподобной мордой скалится, обнажая острые акульи зубы. Его меч требует крови, а сердце - мести за убитого напарника. И пусть жители деревни невиновны в его смерти: он все равно верит, что предстоящая резня успокоит это страшное сосущее ощущение в левой половине груди. Ему станет легче, он точно знает.
За спиной Лидера расположилось странное зеленое существо. Оно голодно. Поэтому оно здесь.
Невдалеке прислонилась к дереву хрупкая девушка. Ее глаза печальны, она и сама не знает, что здесь делает, просто кроме старой привязанности, детской, вросшей в сердце любви, у нее ничего не осталось. Она пошла, потому что он позвал.
Впереди всех, на возвышении застыл высокий мужчина в маске. Учиха Мадара. Его влечет месть и жажда былой силы. «Уже скоро», - думает он. Как только Саске-кун одолеет Девятихвостого, он получит желаемое. Уже скоро.
Отряд Хеби столпился за спиной своего командира. Их не слишком радуют предстоящие события, но кто посмеет спорить с обладателем этих глаз?..
А Саске просто стоит и смотрит на пылающую, бьющуюся в конвульсиях, умирающую Коноху, и в его глазах нет ничего. Ничего.
У них разные способности, разные мысли, разные цели. Из общего только одинаковые наглухо закрытые черно-красные плащи и желание уничтожить Коноху. Но этого достаточно.
- Пора, - голос Лидера по-прежнему лишен каких-либо эмоций.
Они идут через гарь, кровь, идут по трупам и умирающим, чужим и своим. Кто-то, наслаждаясь, а кто-то, едва сдерживая тошноту, они двигаются к своей цели. И вот, когда ветер разгоняет непроглядный, щиплющий горло дым, убийцы наконец видят свою жертву.
Наруто, тяжело дыша, стоит посереди развалин того, что когда-то было дворцом Хокаге. В его руке вращается небольшой тайфун. Это уже не расенган, это что-то совершенно иного уровня. Саске вдруг приходит в голову глупая мысль, что Наруто приручил ветра. Хм, а что? Он на это вполне способен.
Учиха усмехается и поднимает взгляд.
Ни грома, ни молний, ни звенящей тишины.
Не происходит ровным счетом ничего из того, что по все канонам должно было бы подчеркнуть драматичность момента. Просто два человека смотрят друг другу в глаза.
- Ну, что, теме, ты все-таки вернулся в Коноху! – Наруто улыбается с трудом, видно, что силы на исходе, да и боль в сломанной ноге не способствует дружеской беседе, но все равно улыбается так, как будто надеется удержать Саске только силой своей улыбки.
- Пфф… Я тут ненадолго, Узумаки, - тихий звон вынимаемого клинка заставляет напрячься Цунаде, Какаши и даже Сакуру.
Наруто даже не вздрогнул.
- Довольно. Мы пришли за Девятихвостым, - властный оклик Мадары заставляет всех перевести внимание на него.
Всех, кроме Узумаки, разумеется. Он по-прежнему не сводит глаз с Саске.
- Отдайте его нам, и вы сохраните свои жизни и то, что осталось от вашего селения.
тихий, сухой смешок.
- Ну, не подумайте ничего плохого, но мы вряд ли можем отнестись к вашему предложению без недоверия, - Какаши неспешным, почти ленивым движением поправляет повязку. - Все-таки наше знакомство не предполагает ммм ... теплых отношений.
Учиха игнорирует слова Хатаке и продолжает:
- Подумайте. Что вам важнее: жизнь зверя или сохранность деревни? Неужели какой-то мальчишка стоит всех этих усилий?
Мадара умеет быть убедительным, когда захочет. Такой спокойный уверенный тон. Тон человека, не сомневающегося в своих силах, уже знающего исход событий. Один его голос способен заставить колебаться даже самых решительных.
Но не тех, кто стоит сейчас перед ним.
- Выбирайте.
Он скользит взглядом по усталым, грязным лицам и уже видит ответ. Пятой остается лишь озвучить его.
- Ничем не можем вам помочь, - Хокаге выглядит изнуренной - слишком долго уже идет оборона. – Наруто вы не получите и деревню разрушить не сумеете, ублюдки.
Лицо Мадары искажается, и он шипит сквозь зубы:
- Избавьтесь от них.
Взмах руки, лязг оружия, какие-то бессмысленные возгласы,бесцельные движения…
- Давайте!!! – вопль Узумаки легко перекрывает все остальные звуки, и в ту же секунду из его трясущихся от напряжения рук выплескивается фонтан из чакры.
Кристально голубой, такой яркий, сильный, что у Саске рябит в глазах и невольно захватывает дух. Чакра типа воздух. Чакра Наруто.
- Я готова! – крик откуда-то справа.
Сакура стоит, слегка покачиваясь, с трудом удерживая струю темно-синей энергии. Чакра воды.
Взрыв с левой стороны. Искрящийся ослепляющими всполохами, белоснежный поток. Какаши. Чакра молнии.
Мощная, ярко-зеленая чакра земли. А Саске показалось, что Цунаде уже выдохлась.
- Ну же! – Наруто кричит последнему участнику их маленького концерта, но его возглас сливается с бешеным воплем Мадары:
- Это темница пяти стихий! Они пытаются лишить нас чакры! Не дайте завершить дзюцу!!!
Целую секунду, Акацуки кажется, что они опоздали. Целую секунду коноховцы, зрители этой битвы, думают, что они успели. Сай медленно поднимает руки, и в его ладонях рождается маленький язычок рыжеватого пламени. Еще чуть-чуть и…
Страшный удар Мадары сносит брюнету голову, безвольное тело отлетает на несколько метров и бесформенным мешком падает на обломки какого-то дома. Пронзительный, разрывающий барабанные перепонки вопль какой-то женщины. Кажется, это Сакура.
Но сознание Саске только машинально отмечает эти звуки, он смотрит прямо перед собой и видит, как обретает жизнь одна из потенциальных возможностей, один из вероятностных исходов. Его глаза бесстрастно наблюдают, как Мадара рычит и с торжествующей, полубезумной улыбкой делает шаг к Наруто, вытягивая вперед руку, чтобы получить наконец своего зверя. А Наруто улыбается Саске и прикрывает глаза.
Вот она, та самая развилка, которой никогда не существовало для Узумаки.
Развилка, на которую отказалось вставать все это дурачье во главе с Хокаге.
«Хм»,- думает Саске, убирая катану за пояс, - «но ведь кто-то же должен».
Впрочем, свою развилку он прошел уже давно.
- Не вышло! - Мадара почти безумен в своем ликовании. - Теперь ты мой!
Тук-тук. Тук-тук. Интересно, стук собственного сердца может оглушить?..
- Не думаю.
Тихий, лишенный всяких эмоций голос раздается одновременно с негромким «пуфф». Краем глаза замечая исчезновение мертвого тела, основатель клана Учиха медленно, очень медленно поворачивается, чтобы взглянуть в лицо своему потомку. Своему убийце. Предателю.
- Когда? – голос Мадары даже не дрожит, а во взгляде ненависть смешивается с восхищением.
Саске отвечает абсолютным безразличием:
- Когда ты сказал, что собираешься уничтожить Коноху.
- Тебе так дорога эта деревня?
Саске только пожимает плечами и поднимает руки к небу, как будто в беззвучной молитве.
- Ты!!! – полный ярости крик Хидана, до которого наконец дошло все происходящие, наверное, мог бы оглушить, но никто не обращает на него внимания.
С шипением раскаленной лавы с пальцев Саске срывается кроваво-алый, огненный столб. Пять стихий соединяются. Пять разноцветных потоков, поглощая друг друга, сливаются в один.
От свиста ветра закладывает уши, а потом наступает секунда абсолютной тишины и взрыв, такой мощи, что на миг Саске теряет и слух, и зрение.
Когда он осторожно поднимает веки, то видит, как клочья белого света поглощают одну за другой фигуры Акацуки, оставляя их образы лишь в памяти их врагов.
Бессильный гнев на лице Хидана.
Чертовы ублюдки! Его так просто не убить!
Ярость и удивление в глазах его напарника. Как им удалось?
Смех Дейдары. Взрыв был прекрасен. Он оценил.
Все такой же безучастный взгляд Сасори. Он все равно всего лишь кукла.
Шок в каждой черте лица Лидера. Не может быть, что бы всем его планам пришел конец!
Странное облегчение в прекрасных глазах его верной спутницы. Наконец-то больше не будет боли.
Широкая улыбка Кисаме. О, это был славный бой. Будет, что рассказать Итачи-сану.
Агония, в которой бьется тело полурастения-получеловека. Это очень больно.
И почти отстраненное спокойствие Мадары. Он проиграл своему. Равному.
Еще одна яркая вспышка, и все лица пропадают.
А потом все заканчивается.
Из укрытия выпрыгивает довольный Сай, Сакура с криком бросается ему на шею и от переизбытка нежных чувств ненароком валит его на землю. Какаши методично проверяет пульс, а точнее его отсутствие у тех, кого раньше звали Акацуки. Шизуне уже хлопочет над ранами Цунаде, а та досадливо отмахивается от нее.
Крик, смех, слезы.
А два человека просто стоят и смотрят друг другу в глаза.

***

Учиха Саске точно знал, что такое страх, неуверенность и сомнения. Он умел анализировать факты, искать возможные варианты и выбирать между ними.
Ночью, лежа в теплых, крепких объятьях и вслушиваясь в тихое, умиротворенное сопение, Саске думал, что хорошо, что хотя бы один из них знает, что такое сознательный выбор.

Ведь выбор не исчезнет, даже если мы откажемся выбирать, просто вместо нас выбирать придется другим.

@настроение: стандартно: хочу спать

@темы: мое творчество, Naruto

---

Разрываюсь...

Пытаюсь одновременно досдать сессию, закончить перевод и оформить свои мысли по поводу пары Мелло/Ниа... Нелегко это...

@настроение: бодрое

---

Начала перевод

В общем я устала ждать ответа от зарубежных гениев, так что начну переводить. Пока я разберусь с текстом, пока найду бету, (кстати, есть желающие?) может, и ответ придет. А это утренняя зарисовка, написанная под впечатлением от песни Fleur Друг, который никода не предаст. Просто несколько строчек, немножко пафоса, чтобы излить свои чувства. Ни долгих размышлений, ни тщательной обработки. Не относитесь к этому серьезно.

Все те же Саске и Наруто

Они говорят, что он убийца. Ты киваешь и спрашиваешь, а кто нет?

Они говорят, что он предатель. Ты стискиваешь зубы и отвечаешь, что простил.

Они говорят, что ему никто не нужен. Ты взрываешься, кричишь, что тебе плевать, потому что, черт возьми, он нужен тебе.

Они говорят, что он никого не любит. Ты умолкаешь и тихо говоришь, что знаешь.

Они говорят…

Слова, слова, слова… Они еще долго говорят, сплетая изысканные кружева из ничего не значащих слов. Ты не слушаешь.

Потому что ты знаешь.

В конечном счете, важно лишь одно.

То, что он всегда закроет тебя своей спиной.

@музыка: Друг, который никогда не предаст

@настроение: сонное

@темы: мое творчество, Naruto

---

Интересно, некоторые авторы принципиально не просматривают свою почту?

Все еще жду разрешения на перевод... В извинение за атмосферу обреченности прошлой работы. Надеюсь, вам понравится, но предупреждаю сразу: написано буквально только что, а значит, фанфик еще очень сырой. Критикуйте, господа! (Ну и дамы, ясно дело)))

Название: Реальность жестока
Автор: Aliena19
Бета: авитаминоз
Персонажи: Саске/Наруто упоминание еще нескольких
Рейтинг: ммм PG с натяжкой, я думаю
Жанр: general
Состояние: закончен
Дисклеймер: отказываюсь от прав на героев и реальность
Предупреждение: да нет их в общем


Учиха Саске ждал.
Уже целых три дня он сидел в белой стерильно-чистой палате, вдыхал тошнотворный запах лекарств и ждал. Ждал, пока этот придурок очнется.
Сейчас его раздражало все: встревоженное лицо Сакуры, сочувственно-понимающие взгляды Цунаде, тихие перешептывания медсестер, а главное - постоянные посетители.
О, эти посетители! Как же они бесили Саске!
Почти каждый час приходил кто-нибудь из многочисленных друзей Наруто. Лица сменяли друг друга, но в словах не было ничего нового: «не волнуйся», «он поправится», «это же Наруто». Саске только чуть сильнее сжимал зубы и отворачивался.
Будто слова могли помочь. Будто от их ежедневных посещений Наруто быстрее придет в себя. Будто ему, Саске, от этого легче.
Саске обвел угрюмым взглядом комнату. Глаза задержались на прикроватной тумбочке. На ней рядом с букетом цветов, принесенных навязчиво-заботливой Сакурой, и корзиной яблок, которую вчера приволокли Шикамару и Чоджи, лежала книга. Подарок.
Вчера, когда Саске уже надеялся, что с налетами не в меру внимательных приятелей Наруто на сегодня покончено, дверь осторожно приоткрылась, и палату вошли двое. Молодая женщина и маленькая девочка лет семи, которую та держала за руку. Женщина смущенно посмотрела на Учиху и робко заговорила:
- Здравствуйте… Мы не хотели мешать, просто моя дочь так просила… Она очень хотела навестить Узумаки-сана. Я понимаю, что он еще без сознания, и все же…
Девочка вдруг выдернула руку из материнской ладони и подбежала к кровати, на которой лежал Наруто. Пару секунд она стояла рядом с ним, вглядываясь спокойное белое, абсолютно неподвижное лицо, а потом резко обернулась к матери и уверенным звонким голоском заявила:
- Он поправится, мам, честное слово! Дядя Наруто меня спас, а хорошие герои никогда не погибают!
Женщина неуверенно улыбнулась Саске и снова взяла дочь за руку:
- Пойдем, дорогая, не будем мешать друзьям дяди Наруто.
Но девочка, перед тем как последовать за матерью, решительно повернулась к Саске и протянула ему маленькую потертую книжку, которую все это время крепко прижимала к груди:
- Передайте, пожалуйста, дяде Наруто, когда он проснется.
Учиха хотел было сказать, что Узумаки и книги – понятия в принципе несовместимые, и такой знак внимания в любом случае окажется бесполезным, но было что-то в этих ясных детских глазенках, таких огромных по сравнению с маленьким личиком, что заставило молча кивнуть и принять подарок.
Теперь книжка лежала на тумбочке и мозолила Учихе глаза.
Наконец, он вздохнул и брезгливо взял ее в руки. Книга сказок. Все худшие подозрения Саске оправдались. Что, впрочем, можно было ожидать от такой малявки?!
Он еще раз тяжело вздохнул и, подумав, что это все же лучше, чем ничего, открыл томик. Пробежав глазами по первым строчкам, Учиха громко фыркнул:
«Прекрасный принц был сильным и смелым. Принцесса увидела его и потеряла дар речи от его несказанной красоты…»
Губы Саске искривились в презрительной ухмылке: сказки.
В сказках всегда есть принц. Причем, обязательно прекрасный. Иначе никакая любовь между ним и принцессой невозможна.
Учиха оторвал глаза от книги и начал скептически изучать своего напарника. На принца он явно не тянул. На прекрасного тем более: роста невысокого, нос вздернутый, да еще и это извечно глупое выражение лица…
Саске продолжил чтение:
«Его губы были цвета розовых лепестков, а волосы сияли, как чистое золото…»
Учиха фыркнул еще громче: нет, это точно не про Узумаки.
Только в сказках храбрый принц, который объездил полмира и победил всех чудовищ, может сохранить губы мягкими, а волосы шелковистыми.
Он снова посмотрел на Наруто. Ну, если назвать этот пук соломы, не знавший прикосновения расчески, «чистым золотом»… Хм…
Саске пролистал несколько страниц и уставился на последние строчки.
Все как всегда.
«И жили они долго и счастливо».
Ну разве в сказках может быть иначе? Детям ведь никто не станет рассказывать, что их ожидает на протяжении этой «долгой и счастливой жизни».
Саске вот тоже не знал этого, когда переезжал к Узумаки.
А ожидала его, надо сказать, масса самых приятных вещей: раскиданные по всей квартире вещи, постель, которую Наруто не убирал принципиально; оглушающий храп по ночам, бесчисленные знакомые, которые могли заявиться к ним домой в любое время суток… Прибавьте к этому постоянную, не прекращающуюся ни на секунду и медленно сводящую с ума болтовню Узумаки…
О да, их жизнь была ОЧЕНЬ счастливой.
А уж эта «вечная любовь»!.. Такую глупость можно встретить только в сказках. Дескать, любят нежно, трепетно, бескорыстно, не знают эгоизма…
Пфф… Когда три дня назад Наруто притащили в больницу, окровавленного, потерявшего почти всю чакру, не способного сказать ни слова от раздирающей его боли, разве Саске думал о нем? О нет! Саске думал исключительно о себе. О том, как же ему жить, если с этим идиотом что-то случится.
Та маленькая дурочка была неправа: «хорошие герои» тоже умирают…
Смерти абсолютно все равно, кого забирать: плохой, хороший, честный, лжец…
Только в сказках добро всегда побеждает зло, принцы всегда прекрасны, а любовь всегда взаимна. Пресловутый Happy end.
Реальность жестока. В реальности нет прекрасных принцев и любви до гроба.
В реальности есть он, Учиха Саске, угрюмый, озлобленный и смертельно уставший.
Есть Узумаки Наруто, наивный, упрямый, бесстрашный.
И есть что-то, что заставляет его, Саске, равнодушного, холодного предателя, вот уже третий день безвылазно сидеть в этой душной, пропахшей лекарствами комнате.
Сидеть и ждать.
- Саске…
Книга с легким шорохом выпала из разом ослабевших пальцев…

@музыка: Fleur: Тайна

@настроение: нетерпение

@темы: мое творчество, Naruto

---

Мое.. хм.. творчество

Пока я терпеливо жду разрешение на перевод, выложу результат своего полета фантазии. Критика, критика и еще раз критика приветствуется, но, пожалуйста, конструктивная, с указанием недочетов, ошибок и т.д.

Название: Воспоминания
Бета: авитаминоз
Жанр: ммм драббл? ангст?
Рейтинг: PG (наверное)
Пары: Саске/Наруто, чуть-чуть Наруто/Сакура

-Ну и как ты намерен искать человека, который уже давным-давно покойник, а?! – Карин даже не пыталась скрыть свое раздражение. Само присутствие этого парня бесило ее неимоверно, хотя она толком не могла объяснить почему. Бесило и все: никаких разумных причин ей для этого не требовалось.
– Эй, я вообще-то с тобой разговариваю!!
Наруто задумчиво повернул голову в ее сторону. Отсутствующий вид и отрешенный взгляд еще больше разозли и без того недовольную куноичи, так как, видимо, ни одна ее фраза не была услышана, а Карин терпеть не могла пренебрежение к своей персоне. Подобное можно было простить только Саске, но никак не этому высокомерному ублюдку.
- Есть один способ, – ответил Наруто, все так же рассеянно глядя в пространство. Оказалось, Карин напрягала связки все-таки не напрасно. - Ведь один раз мы все же встречались. Осталось лишь вспомнить.

***

Все было просто. Для победы над вышедшими из-под контроля демонами нужны были объединенные силы бывших непримиримых врагов и одно дзюцу. Единственная проблема заключалась в том, что это дзюцу знал только один человек. И он был мертв вот уже восемнадцать лет.

***

Предложенный Наруто способ поверг в шок даже их временных союзников, членов Хеби. Сугейцу так просто не мог поверить, что существует человек, способный добровольно пойти на такое. Карин уверилась, что «этот придурок просто чокнутый», и даже невозмутимо-спокойный Дзюго был порядком ошеломлен. Что касается членов его собственной группы, то они просто не поверили своим ушам.
- Вы абсолютно зря волнуетесь, мое сознание будет спать, а я даже ничего не почувствую,– спокойно, не повышая голоса, убеждал Наруто свою команду. Таким тоном взрослый обычно уговаривает капризного малыша принять горькое лекарство. – Вы раскрутите мои воспоминания до момента, когда эта сила была мне подарена, запомните дзюцу, разбудите меня, и все проблемы будут решены.
- Наруто, ты понимаешь, о чем говоришь? – обычно непробиваемый Какаши был непривычно взволнован. – Это не тренировки, на которых может пострадать тело. Эти раны легко вылечить. Вмешиваться в сознание - значит играть с душой. Это невероятно опасно!
- Какаши прав, Наруто, – поддержала его Цунаде. – Даже при очень осторожном вторжении последствия могут быть непредсказуемы. Ты можешь забыть все, а можешь потеряться в своих воспоминаниях навсегда, и даже мои дзюцу не вытащат тебя из этого омута. Риск несоразмерен возможному результату даже при удачном исходе.
- Риск, разумеется, есть, - таким же ровным тоном возразил Наруто, - но он вовсе не так велик, чтобы спорить из-за этого. Проникать в мое сознание будут трое. Все трое обладателей шарингана.
При этих словах Саске вздрогнул и поднял голову. Но тот не заметил и продолжал, как ни в чем не бывало:
- В этом случае внедрение пройдет намного легче для вас и намного безболезненнее для меня. Если вас буде трое, то вы сможете не только страховать друг друга, но и проще будет ориентироваться в воспоминаниях, а значит - быстрее найдете нужное. Все логично. – он пожал плечами, как бы не понимая, почему столь очевидное решение вызвала такую бурю протестов. Мадара усмехнулся, Шикамару тяжело вздохнул. Все доводы теряли убедительность под напором этой четкой холодной логики, а пламенные речи и возмущенные возгласы утихали под холодным, равнодушным взглядом. Не сдавалась одна Сакура:
-Наруто, ты слишком самонадеян. Это не поле битвы, это твой разум! Там вся твоя сила, в которую ты так веришь, будет бесполезна!
Наруто немного помолчал, а потом с легкой, усталой улыбкой ответил:
- Я верю не в свою силу, - я верю в вас. Вы защищали меня раньше, значит, сумеете защитить и в этот раз,- он поднялся с кресла и, не глядя ни на кого, вышел из комнаты, бросив через плечо. – Начинаем на закате.

***

Наруто лежал на широком столе, а вокруг него стояли оба Учихи и Какаши. Саске ничего не сказал в ответ на окончательное решение Наруто, - он вообще не сказал ему пока ни слова, а тот и не пытался вызвать его на разговор. Наруто не краснел в его присутствии, не злился, не проклинал, не пытался избегать. Саске казалось, что он вообще не выделяет его из толпы остальных Акацуки: лаконичные фразы, спокойный тон. Даже взгляд его безразличных глаз не задерживался на нем чаще, чем на других. Но пугало даже не это. Пугало то, что это чуть насмешливое равнодушие распространялось на всех. Он его не узнавал. Саске пять лет пытался убить в себе эмоции, но он вынужден был признать, что Наруто справился с этой задачей гораздо лучше него. Он даже мог бы поверить, что это спектакль, разыгранный только для него, если бы не тень печали в глазах Сакуры, когда она смотрела ему вслед.
Теперь он лежал перед ними, спокойно закрыв глаза.
- Все будет хорошо, Сакура, – тихо произнес он, подняв веки и с улыбкой глядя на девушку снизу вверх. Она не улыбнулась в ответ, лишь слегка сжала ладонь Наруто и кивнула. Саске никогда не видел ее такой серьезной, почти мрачной. Стараясь не смотреть на пальцы Наруто в ее руке, он спросил:
- Начинаем?
- Да, - Наруто высвободил ладонь и снова закрыл глаза. Трое мужчин взялись за руки, образовав, таким образом, круг, в центре которого находился стол.
- Начали! – распорядился Какаши.
Наруто широко распахнул глаза, и все трое рухнули в холодную синеву его глаз, в бездонную пропасть зрачков. Саске перестал чувствовать пол под ногами: они летели в абсолютно непроглядной тьме, лишь изредка рядом что-то вспыхивало и тут же уносилось прочь.
«Что же это?» - мысли путались. Становилось все холоднее. Саске уже не помнил, где он, зачем пришел сюда, что ему здесь надо. Ужас расползался от сердца по всему телу, становясь почти осязаемым, реальным. И уже ничто не важно. Только холод, холод, холод. И туманящий сознание, лишающий воли страх. Осталось только одно желание - лишь бы прекратить эту пытку, пытку для них обоих.
- Не отвлекайся, Саске, ты только причиняешь ему боль. – раздался рядом голос Какаши. Напряжен, но не паникует. Как всегда. Лидер, основа команды номер семь. Поэтому он и верит им? Мысль приходит неожиданно, но Саске даже не успевает осознать ее. Скорость увеличивается, страх становится почти физической болью. Вспышек все больше, они ослепляют и оглушают, хотя как свет может оглушать?!.. Это невыносимо.
- Вот оно, начинается! – на этот раз голос Мадары.
Одно из ярких пятен несется прямо к ним, наталкивается и поглощает их.
-Что здесь делает это собрание ренегатов? – голос Наруто даже не дрогнул. Это было три дня назад.
- Глубже! – это снова Какаши.
Они вылетают из этой сцены и несутся дальше. Снова вспышка. Другой день. Другая ситуация. Наруто стоит на поле с поднятыми к небу руками, рядом лежат поверженные враги. Их много, но впереди еще больше, вокруг его кистей вьются, как живые, тысячи смерчей.
- Призыв ветров!
Опять полет, тьма, на них падает новая звезда. Наруто лежит на полу, руки привязаны к столбикам и изрезаны так, как будто какой-то сумасшедший художник решил попрактиковаться в создании новых узоров на живой плоти. Над ним склоняется какая-то женщина, она что-то шепчет, и от каждого слова лицо Наруто искажается мукой. Удар. Дверь сносит с петель. В комнату врываются Сакура, Неджи и Какаши. Такой ненависти в глазах бывшей напарницы Саске не видел ни разу.
«Нет, подождите… Девочка… надо спасти…» - этот шепот сходит с искусанных до крови губ Наруто. Только теперь Саске замечает, что рядом с ним лежит ребенок. И от этого распятого на полу безумца тянется ручеек чакры, вливающийся прямо в сердце девочки. Наруто кричит, по пряди мокрых от пота и крови волос ползет белизна.
Саске дергают за руку, и он летит дальше, дальше…
И вот. Темная комната. Почти ничего не видно. Тишина разрывается странным звуком, будто скулит раненое животное. Тихо, еле слышно, но этот звук рвет Саске на части не хуже любимого клинка Кисаме.
«Что это? Почему никто не поможет? Пусть это прекратится, ему же плохо!» - проносятся мысли. Дверь распахивается, на пороге снова Какаши, свет в проеме освещает дальний угол и…
- Дальше! – Кричит настоящий Какаши, но Саске не двигается с места. Он не может, потому что осознает, что это раненое, тихо скулящее животное и есть Наруто. Он стоит на коленях, обхватив себя руками, слегка покачиваясь. Свет падает на его лицо, и он поднимает глаза. В них ни слезинки, только боль, граничащая с безумием.
- Дьявол! - это Какаши, он хватает парня, заставляет его подняться.
Вбегает Цунаде:
- Что случилось?
- Опять! Он не может дышать! - Мадара и Какаши с силой вырывают его из темной комнаты.
- Сосредоточься, Саске! – Мадара тащит его дальше.
Другое воспоминание. Больничная палата. Снова Какаши и Сакура, теперь к ним присоединилась Цунаде. У всех троих хмурые, напряженные лица. Пятая стоит, скрестив руки на груди и опираясь на стену.
- Почему так происходит? Я не понимаю… Он не всегда мог контролировать свою силу, но… такого никогда не случалось! - голос Сакуры такой тонкий и высокий, что, кажется, она вот-вот расплачется. Она нервно сцепляет и расцепляет пальцы, в отчаянии глядя на наставницу. Та не торопится с ответом, молчит, избегая взгляда, потом медленно, с неохотой произносит:
- Сила Наруто напрямую связана с его эмоциями. Ярость и гнев лишают его разума, желание защитить близких людей придают силы, а отчаяние…, - секундная пауза, во время которой Саске показалось, что он может слышать стук собственного сердца, - отчаяние просто убивает его. Происходит автоматическое перекрытие каналов поступления чакры. Если никого не окажется рядом с тобой во время очередного приступа, то … ты просто погибнешь. Органы твоего тела откажутся работать, – теперь Цунаде смотрит прямо на Наруто. Он лежит в больничной койке, лицо белее простыни.
-Это можно научиться контролировать? - Какаши выжидающе глядит на Пятую.
- Нет. Можно подавить гнев, успокоить ярость, но заставить сердце перестать любить…, - она не продолжает, но вряд ли кому-то в этой комнате требуется продолжение.
Наруто выпрямляется на постели и задумчиво смотрит вниз, себе на руки. Потом он поднимает глаза, и Саске вздрагивает. Вот оно. Та самая безудержная решимость идти до конца, падать, вставать и снова продолжать идти. То невероятное упрямство, которое не дает свернуть. Сила, способная менять окружающий мир, ломать существующие законы, идти наперекор судьбе. Его сила. Его свет. Все то, без чего Наруто уже не Наруто. Все это сейчас в его глазах… Но это лишь воспоминание. Теперь в них только равнодушие.
- Ну, раз мы не можем ничего поделать с этими чертовыми чувствами, давайте полностью избавимся от них! – в его голосе ни капли сомнения.
Глаза Пятой расширяются в изумлении, смешанном с ужасом:
- Наруто… Но…
- Бабуля, - в его улыбке мягкость и решительность одновременно, - ты же знаешь, я должен позаботиться о деревне. Я ведь, как никак, будущий Хокаге!
И снова вихрь уносит их, кидая в новое воспоминание.
Следующий день. Наруто тринадцать . С ним сам Саске.
- Я никогда не причиню тебе боли, идиот. Чего ты боишься? – Учиха сильно раздражен, резкие движения выдают нетерпение. Он рывком хватает Наруто за подбородок, заставляя поднять голову. В чистых честных ярко-голубых глазах нет ни страха, ни смущения. Только грусть.
- Причинишь… но ты прав, бояться уже нечего.
Саске властно притягивает его к себе и перед тем, как коснуться сухих, чуть обветренных губ, слышит вздох, тихий и будто обреченный.
- Вон там! Последнее! – слова Мадары слышны будто издалека. Сознание странно опустело. Картины перед глазами утратили четкость. Реальность будто размыта. А в голове глухим эхом повторяется одна фраза: «я никогда не причиню тебе боли», «я никогда не причиню тебе боли»…
Последнее воспоминание.
Оно действительно в самом конце и сияет как луна.
Последний рывок, и Саске втягивают внутрь. Молодой светловолосый мужчина стоит у колыбели и смотрит на лежащего в ней младенца. Мальчик не спит, а внимательно наблюдает за незнакомцем темно-синими любопытными глазами. Тот вздыхает, проводит пальцем по щечке ребенка.
- Прости, малыш, но только ты на это способен, – Он убирает палец и начинает складывать печати.
- Запоминайте дзюцу, это он, – Какаши все еще собран, только голос звучит устало. – Все уходим.
Саске несется сквозь холодную тьму обратно. К свету. В реальность. К безучастным глазам Наруто.
Если бы…
Если бы это чертово дзюцу было единственным, что он запомнил…

@музыка: Maaya Sakamoto: Gravity

@настроение: я устала

@темы: мое творчество, Naruto

---

Ну вот, я здесь!

Кхм, вот я и зарегистрировалась. Откровенно говоря, что писать в этом дневнике, я пока не знаю, но уверена, что придумаю! На данный момент меня интересуют переводы фиков. Хороших фиков по Наруто. Недавно прочла несколько переведенных работ и просто заболела ими. Английский я знаю, поэтому с радостью переведу интересные фанфики. Очень надеюсь на любую помощь в выборе!

@музыка: Fleur Горизонт

@настроение: Решительное

@темы: переводы