Зацепило...

Флэшмобы они такие... флэшмобы.
Итак, с легкой руки Kursnic - 50 фактов о себе.


1. Моей любимой книжкой в детстве был "Питер Пэн" - я не понимала детей, которые хотели быстрее повзрослеть.
2. В моей комнате растут кактусы, потому что выжить здесь способны только они.
3. Я учила несколько иностранных языков, но на удовлетворительном уровне говорю только на одном.
4. У меня всего два друга.
5. Есть много людей, с которыми я хотела бы познакомиться поближе, но я никогда этого не сделаю из-за стеснительности и боязни отказа.
6. За стеснительность и массу других комплексов я должна поблагодарить школу.
7. Ненавидела и продолжаю ненавидеть выше указанное учреждение.
8. Я коротко стригусь, потому что так удобнее - времени на сборы по утрам уходит куда меньше...
9. ... и еще мне так комфортнее.
10. Я люблю женщин, особенно мужететок.
11. Мужиков я не люблю, потому как пока не встречала таких, что могли бы дать причину полюбить их.
12. Хотя я вполне допускаю, что в природе они существуют.
13. Даже в любви мне нужен обоснуй - я не могу "просто потому что".
14. Единственное исключение - аниме.
15. Созданные воображением реальности куда милее мне настоящей действительности.
16. Поэтому я читаю, читаю, смотрю и снова читаю.
17. Я не вижу границы - если мне в руки попалась/ось/ся интересная книга/аниме/фильм/манга, я не смогу оторваться, пока не прочту/досмотрю до конца.
18. Отсюда постоянные недосыпы, опоздания и прогулы, но иначе у меня не получается.
19. Я жутко боюсь червяков.
20. Однажды в кинотеатре я заорала, когда червяка показали на экране. Надо мной ржал весь зрительский зал.
21. Мой знак зодиака - Водолей, и это правда процентов на 70.
22. Мой соционический тип - Бальзак.
23. Учитывая предыдущий пункт, надо ли говорить, как я ленива?
24. Я не фанатка сладкого, но вот острое и соленое мне по желудку)))
25. Диван в моей комнате оранжевый, а занавески желтые - так больше тепла.
26. Я маменькина дочка, но до отвращения похожа на отца. Никакого участия в воспитании. Гены, чтоб их.
27. Мне нравится носить водолазки и безрукавки с высоким горлом - в них я чувствую себя защищенной.
28. Я рассеяна до безобразия.
29. Запросто могу полчаса изучать в метро необычный цвет глаз какой-нибудь старушки, а потом по пути домой забыть купить что-нибудь себе на ужин.
30. Да, кстати, я очень люблю метро, особенно часов в десять-одиннадцать вечера.
31. Во время сессии от типичного Бальзака во мне остается только лень, в остальном я превращаюсь в долбанутого на голову Гексли.
32. В обычные же дни я терпеть не могу бесцельную суматоху, суету и панику...
33. ...кроме случаев, когда все это приправлено весельем.
34. Если бы я была художником, то обязательно портретистом.
35. Мне интересны люди, но это не всегда взаимно).
36. Я вечный скептик, ужасный пофигист и зануда.
37. Еще я амеба, замаскировавшаяся под человека - мне куда проще бессильно пожать плечами и сказать: "Тут я ничего не могла поделать", чем бороться.
38. Хотя если мне действительно что-то надо, я верх дном все переверну.
39. Правда, такое случается ооочень редко.
40. Я никогда не влюблялась. Причина - см. пункт 13.
41. Я абсолютнейший топографический кретин. Зоро нервно курит в углу.
42. Мой любимый месяц - март, мне нравится его воздух, его черно-серая гамма, нравится само предчувствие весны.
43. Я ценю людей, которые понимают, что такое "личное пространство", и не лезут, пока их туда не пустят.
44. Чужие слезы вводят меня в ступор.
45. Но вот сама я люблю пореветь всласть, особенно над какой-нибудь ерундой.
46. Я не люблю говорить о себе, но очень люблю слушать.
47. В следующей жизни я хотела бы иметь прямой нос.
48. Я не ревнива, а чужая ревность меня изматывает.
49. Лучший способ заставить меня пойти направо - это сказать, чтобы я пошла налево.
50. Самые крепкие привязанности в моей жизни - это те, которые перешли в разряд привычек.

Вирус передаю всем желающим. Отметились в комментах, желание и пара свободных часов есть, значит, вперед))

@темы: просто так

---

DGM 192

Я не знаю, как с этим жил Канда. И понятия не имею, как Аллен сможет теперь смотреть ему в глаза и улыбаться.

@темы: D.G-M

---

Без комментариев

Рост личности очевиден.





UPD
You are the leaves bathing in the sun. I... am the roots, that grow in the dark.
What do you think of me? Hey , Hiruzen...What am I to you...?

Последние слова Данзо. Деревня неслучившихся гомосеков. Нет, правда, не знаешь, то ли плакать, то ли смеяться.
И еще, Саске, миленький, пожалуйста, пусть твоя головушка будет одурманена какой-то хренью. Я готова поверить в любую чушь, кроме той, что вижу в манге

запись создана: 30.01.2010 в 17:32

@темы: Naruto

---

Горести и радости

Горести:
1) Я пролетаю с фестом по Рыцарю-вампиру как фанера над Парижем. Пролетаю, потому что я тормоз и лентяй.
2) Поймала себя на безотчетном плагиате. Бесит.
Вообще случаются такие дни, когда собственная личность становится мне глубоко отвратна. Мороженого, что ли съесть?

Радости:
1) Фик, который изначально писался на фест выходит намного больше, нежели я себе представляла. Если успею, выложу в дневнике в течение недели.
2) Радость сомнительная, но! Приближается день рождения Видимо, я все-таки поем мороженого.

@темы: Vampire Knight, просто так

---

Хибари Кея дэс

Просмотрела уже раз пятнадцать, наверное - каждый раз просто покатываюсь
Прошу любить и жаловать, единственный и неповторимый глава дисциплинарного комитета и просто пафосный маньяк, Хибари Кея!
Следите за субтитрами: там каждое слово - правда

@темы: Reborn!

---

Зимние радости или о, мои ноги!

Эти выходные были посвящены дуракавалянию в снегу зимним видам спорта. Ну и не совсем спорта.
Не то что бы я была без ума от лыж, коньков и всей этой режуще-едущей братии, но моя подруга настоящая адреналиновая маньячка очень любит все, что катится, едет или летит. Причем, чем быстрее, тем лучше. Естественно, у нас, ее окружающих, выбора особого не остается))
На самом деле все было довольно весело. На коньках я и e.nara выглядели даже не как коровы, а скорее как в меру грациозные ослихи Пострадала только гордость, но не попа.
А на горке, на фоне детей до 12 и их мамочек мы так вообще смотрелись органично .
Фотик я, ясно дело, забыла, но тут вспомнила про фотографии прошлого года. Честно говоря, особого прогресса в совершенствовании моих катательных навыков, увы, не наметилось


Да, на лыжах лежа я провожу больше времени, чем стоя))


В общем-то, на коньках тоже

Мы составили чудесную танцевальную пару с e.nara


e.nara вообще прекрасна в любой паре


...и даже в образе собравшегося перекусить кровососа


Зимой все немножко волшебное, так и ждешь, что чудо свалится тебе как снег на голову. А какое небо, какое солнце...

Так что даешь юллен, долой лаванду зима

@темы: просто так

---

Гневное послание миру №...

Не то что бы наболело, но просто неприятно. Раздражает, когда сидит такой весь пафосный образ мрачный и печальный , сигареткой попыхивает и провозглашает знающе: "Я в любовь не верю". В очах тоска и мука, а на душе печаль. И столько он уже прошел в жизни, и столько разочарований испытал, что просто диву даешься, как только еще от людей не шарахается.
А в кармане телефончик, купленный мамой, которая на двух работах пашет, чтобы чаду модную игрушку купить, которую тот/та разобьет по пьяни или продаст, когда модель получше появится. И сигареты чадо тоже на родительские деньги покупало. Но то, конечно, не любовь, то родительский долг.
Иногда хочется тыкнуть носом этих циников недоделанных, чтобы посмотрели на своих матерей, отцов, бабушек, дедушек, друзей - у кого кто - и не принижали своими словами то, что те делают ради них.
И ладно бы подростки, так нет, порой сформировавшаяся личность, так сказать, а заявления делает...
В общем, может, и зря я это, но правда, обидно ведь.

@темы: мысли вслух

---

Reborn!

Я посмотрела Реборн. 160 серий за трое суток. Я даже думать больше ни о чем другом не могу. UPD будет, когда я приду в себя.

UPD
С момента предыдущей записи я успела пересмотреть Реборн четыре раза и все еще не способна выражаться вполне внятно, так что заранее прошу меня извинить за сумбурность, нелогичность и много спойлеров.
В принципе Реборн - это типичная сенен-история. Завязка сюжета такова: жил-был обыкновеннейший мальчик по имени Тсуна. Учился он неважно, на физкультуре не успевал и был влюблен в первую красавицу школы. И продолжалась бы его жизнь в том же духе, если бы однажды не пришел к нему репетитор-киллер (!) по имени Реборн и не заявил, что суждено Тсуне стать десятым главой мафиозного клана Вонгола. И пошло-поехало.
Скажу честно, первые двадцать серий я откровенно скучала. Вид Тсуны в труселях и с глазами как у быка на родео не впечатлял абсолютно. Остальные герои казались полнейшими идиотами, страдающими разными видами идиотизма. Развитие событий заставляло вспомнить худшие филлерные серии в других аниме. Ну а потом началась первая важная арка, и я пропала. Сидела у компьютера ночи напролет, потом вставала с красными глазами и снова смотрела. А когда все закончилось, наступило опустошение. Это когда тупо пялишься на экран, и не знаешь, как вообще быть дальше.
В Реборне есть все, что я беззаветно люблю в аниме, - дружба, шикарные боевки, тренировки и приключения, приключения и снова приключения. От музыкальных тем во время сражений хотелось визжать. Было такое ощущение, словно у меня внутри огромный пузырь с воздухом, и он просто взорвется, если я что-нибудь не сделаю. А персонажи... Боже мой, какие там персонажи...


Тсуна
В нем нет ничего особенного. Тсуна действительно неудачник в полном смысле этого слова. Ни дикого количества чакры, ни шаринганов, ни воли, ни упорства, ни особого ума, ни храбрости - словом вообще ничего. По крайней, мере так кажется сначала. А затем, постепенно начинаешь замечать его доброту, граничащую с безволием, его преданность, то, как верно он судит о добре и зле. Тсуне не нужно место босса мафии/хокаге/короля пиратов, он не хочет ни власти, ни внимания. Он искренне желает жить своей простой, незатейливой жизнью, и в гробу он видал все эти заботы, которые свалились на него с приходом Реборна. Тсуна не любит сражаться, Тсуне не нравится конфликтовать, Тсуна трусит.
И именно поэтому так важен, так драгоценен каждый его шаг, когда он встает и идет вперед, потому что верит, что это правильно.




Я специально выбрала кадр для скриншота, где Тсуна не в своей боевой форме - гипер-режиме. Потому что есть вещи, которые надо видеть самому. Я честно ждала этого серий тридцать, а когда дождалась, решила, что ради такого и шестьдесят прождать не грех. Тсуна в гипере идеален. Какие глаза, голос, а как он летает! Питер Пэн вернулся. А его атаки... В общем, смотрите.

Ямамото и Гокудера

Так сказать, правая и левая руки будущего Десятого Вонголы. Оба диво как хороши.
Гокудера сперва сделался моим любимцем, потому как у него серебряные волосы, а руки вечно в карманах - два фетиша в одном. Но уж больно он крикливый. Ко всем, кроме его обожаемого и несравненного Джудайме, относится с нескрываемой враждебностью. Но это не от реальной неприязни, это просто такой вот у Гокудеры нрав. А еще он довольно смышленый и обожает животных, существование которых не доказано.



Ямамото - гений бейсбола и первый объект нападок Гокудеры. Один из самых хороших людей в реальности Реборна. На подначки не отвечает, конфликты сглаживает, в помощи не откажет. Ямамото всегда в хорошем настроении - его практически невозможно обидеть или задеть, а если такое и случается, то он очень быстро отходит. И несмотря на беззаботность и легкость натуры, есть в Ямамото что-то удивительно правильное и надежное.
Лично мне это персонаж бесконечно симпатичен.

Хибари Кёя

Глава Дисциплинарного Комитета Средней Нанимори. И этим все сказано.
Ну это маньяк. Помешан на дисциплине, ненавидит любые группы лидером, которых является не он сам влюблен в свою школу. Его любимая фраза "Я забью вас всех досмерти". Хибари повторяет ее с такой частотой, что я уже успела выучить ее на японском.
Хибари крут (сильнейший хранитель Вонголы), зловещ и пафосен. Очень зловещ и очень пафосен. От одного появления его на экран я прихожу в деффаческий восторг, и мне даже не стыдно от этого.
К семье Вонголы Хибари относиться не желает никоим образом, но таки относится. Да и вообще, не так страшен черт, как его малюют.
Помогать он помогает, причем отмазки у него ну совершенно дурацкие: типа "Мне просто не понравился этот мужик" или "Такие брови запрещены в Нанимори". Еще у меня сильные подозрения, что он втайне любит детей и животных. Кстати, у Хибари очень подходящее оружие животного типа. Прям-таки воплощение внутренней сущности какое-то.



Один из немногих персонажей реально похожих на японца. А то наберут блондинов всяких...

Что касается слэша...

...то с натяжкой можно выделить два пейринга: Гокудера/Тсуна - тут очень сильный обоснуй на симпатию со стороны первого, - и Ямамото/Гокудера - тут, наоборот, намеки на что-то со стороны второго. В пользу обеих пар можно привести приличное количество доводов, но и против аргументов будет не меньше.
Лично я считаю оба пейринга односторонними, а потому неполноценными, но склоняюсь все же ко второму. Причины сего могу привести отдельно для особо желающих, тут им не место.


Подводя итоги...

В Реборне есть штампы, типичные сюжетные ходы и нестыковки, но подобной одержимости выдуманной реальностью я не испытывала уже пару лет со времен знакомства с Наруто. Поэтому плевать я хотела на штампы, клише и нестыковки, я люблю Реборн и все тут.
А в фанон я ни ногой, слишком хорош этот мир, чтобы придумывать что-то еще. Вот так.

запись создана: 24.11.2009 в 19:21

@темы: Reborn!

---

Объявление!

У меня объявление.
Всем, кому я обещала отбетить/перевести/выложить главу/заархивировать Пандору или что то еще, к сожалению, придется подождать, ибо мой ноутбук сдох. Понесу его в ремонт только приблизительно во вторник. Когда его починят и починят ли вообще, не имею ни малейшего понятия. Так что увы и ах, товарищи. Раньше выходных ничего не ждите.

UPD
Они это сделали! Мой черный чемоданчик снова со мной)) Теперь всем все вышлю, ждите.

запись создана: 29.11.2009 в 02:57

@темы: переводы, просто так, мое творчество

---

Ха! Флешмоб

Досталось от e.nara:
1) Назвать шесть понятий, связанных с моей жизнью и начинающихся с первой буквы моего ника. И пояснить.
2) Назначить шесть невинных жертв.

Аллергия - серьезно она подпортила мне детство: ни тебе кошечки, ни тебе собачки. Сейчас уже все почти в норме, если не считать странной реакции на желто-оранжевые цветы. В общем, одуванчиком в меня тыкать не стоит.

Английский - ну не очень оригинально, зато правда. У нас с ним долгие и сложные отношения, но не упомянуть о них нельзя.

Амеба - со мной такое случается - впадаю в какое-то амебоидальное состояние, разваливаюсь по кусочкам, не желая ни двигаться, ни думать, вообще ничего не желая. К моему стыду, впадаю часто и надолго.

Авось - это, я полагаю, в пояснениях не нуждается.

Аниме - первыми были Трансформеры. Тогда нашими с братом любимыми словами были "трансформируюсь" и "активация". Честно говоря, с тех пор мало что изменилось.

Аналитическое чтение - мой любимый предмет в универе. Вся группа его люто ненавидела, я его с той же силой обожала. Мозаика из чувств и слов. Если я по чему и скучаю, то это по аналитике.

Итак, агнцы мои,
Bloodstone, Kursnic, Кицунэ-тян, Runil, Berry_&_Kelly, **Анна Каренина**
если не лень, прошу

@темы: мысли вслух, просто так

---

А нет его

Я уже забыла, как это гадко и обидно слышать "фу, мерзость" от близкого человека. Главное, второй раз уже. Ничему меня опыт не учит.
А еще становится стыдно за то, что года четыре назад я бы такое же могла бы ляпнуть.

@темы: мысли вслух

---

Фик по ВК

Название: Гарде
Автор: Aliena19
Бета: нет
Рейтинг: R-NC-17
Пейринг: Зеро/Канаме
Размер: миди
Отказ от прав: герои и мир не мои
Жанр: angst, romance, action
Размещение: спрашивайте
Статус: в процессе
От автора: Kursnic, талантливому автору и - я уверена - замечательному человеку, на День рождения)). С прошедшим
От автора 2: Написано уже довольно много, но здесь только затравка - маленький кусочек на пробу: понравится/не понравится. Глав нет, если вам придется по душе, выставляться будет кусками.

Гарде

На самом деле убить не так сложно, как думают многие. Пара элементарных действий: прицелиться и нажать курок. И вот чья-то жизнь уже оборвалась. Впрочем, убивать можно по-разному.
Так размышлял Кирию Зеро, сидя в своем кабинете и изучая дела новообращенных вампиров. На столе перед ним лежала целая пачка картонных папок – какие-то из них уже истрепались после долгих лет небрежного обращения, другие казались совсем новыми - Зеро даже мог уловить отчетливый запах свежей бумаги и чернил. Новых папок было значительно больше.
Зеро медленно листал странницы, пытаясь сосредоточиться на фактах, но его глаза то и дело возвращались к фотографиям, приложенным к документам. Вот мужчина лет тридцати на вид, рослый, красивый, с сытой ухмылкой породистого самца. Зеро готов был спорить на Кровавую Розу, что его укусила вампирша - одна из тех утонченных сук, которым нравится кружиться в танце на балах, принимать комплименты и играть со своими жертвами.
Зеро нахмурился, машинально прикасаясь к татуировке на шее, и перевернул лист. Еще одно фото: на сей раз молодой девушки. Светловолосая, улыбчивая, довольно симпатичная и живая. Фотографу удалось поймать и чуть капризный изгиб губ, и взор, полный веселого изумления – наверное, во время съемки кто-то сказал что-то смешное, и ей очень хотелось рассмеяться.
Немного ниже черные строчки равнодушно констатировали факт четырех нападений, зафиксированных наблюдателями.
Зеро осторожно провел пальцем по изображению. Девушка выглядела счастливой.
Пролистнув несколько страниц, он с мягким шлепком захлопнул папку. Последней шла фотография двенадцатилетней девочки, и у Зеро не было никакого желания рассматривать ее. В том, что все чистокровные на самом деле подлые твари, он убедился уже давно и не нуждался в лишних подтверждениях.
Тут в дверь настойчиво и довольно громко постучали. Зеро быстро убрал папки под гору других бумаг и крикнул: «Войдите».
- Кхм.
Кирию поднял глаза на вошедшего и еле слышно фыркнул.
- С каких это пор вы стучитесь, сэнсэй?
Ягари привалился плечом к косяку и с довольной усмешкой осматривал кабинет.
- Ну надо подавать пример молодежи. Укрепляю твой авторитет, так сказать. - С этими словами он закрыл дверь и без приглашения уселся в кресло напротив стола, закинув ноги на этот самый стол. – Разве не похоже?
Зеро усмехнулся и чуть приподнял брови, бросив красноречивый взгляд на лакированные ботинки учителя.
- Не очень.
Ягари хмыкнул и продолжил:
- Обживаешься? Как апартаменты? Как мебель?
Зеро молча пожал плечами и, поднявшись, направился к окну. Там, снаружи стоял обычный серый день, такой же, как и тысячи других до него. Солнце было почти полностью скрыто рваной пеленой облаков, так что тусклый, рассеянный свет, проникавший в комнату, не обжигал глаза.
- Кресло скрипит.
- Что?
- Вы спрашивали про мебель. Кресло скрипит. - Зеро прищурился, рассматривая вид за стеклом. По улице носилась стайка мальчишек, а рядом чинно шествовала парочка женщин неопределенного возраста с колясками. Какой-то карапуз требовательно тянул свою маму за рукав, видимо, упрашивая ее купить ему мороженое. Ни поблизости, ни вдалеке не наблюдалось ни одного взрослого мужчины.
- Главное, чтобы над ним острых предметов не висело.
Зеро обернулся, моментально впитывая в себя и показную небрежность тона учителя, и напряжение, свозившее в его позе, и острый, внимательный взгляд.
- Не я этого хотел.
- Не ты. Сядь и послушай. - Ягари устроился поудобнее и махнул рукой в сторону второго кресла. – Я уже объяснял тебе, почему это необходимо. Только страх перед сильнейшим может обеспечить контроль над всеми охотниками. Пока они тебя боятся, ты держишь их в узде. Все просто.
Зеро досадливо дернул плечом и отвел глаза.
- Вы же знаете: они боятся меня не потому, что я сильнее.
Ягари издал странный звук и принялся шарить по карманам. Через пару секунд он выудил на свет помятую пачку сигарет и зажигалку. По прикидкам Зеро зажигалка была старше его – по крайней мере, вид она имела такой, словно ее таскали с собой на все миссии, по всем континентам в течение лет двадцати как минимум.
- Это не так уж важно. Раз подчиняются, значит все в порядке. - Старший охотник щелкнул зажигалкой и мгновение спустя уже выпустил струю едкого дыма. – Где у тебя пепельница?
- Нет у меня пепельницы, - раздраженно бросил Зеро, наблюдая, как его сэнсэй обшаривает взглядом стол. Кирию недовольно поморщился и постарался не слишком заметно повернуться так, чтобы клубы серой дряни не плыли прямо ему в лицо.
У Зеро не водилось пепельниц, потому что он не курил. Горечь табака была отвратительна даже на вкус, а мерзкий запах вообще казался настоящей пыткой для его обонятельных рецепторов. Но и он сам, и Ягари исправно делали вид, что это не так. Еще они делали вид, что Зеро не хочет спать – ведь сейчас только середина дня – что у него не дрожат пальцы и что количество выпиваемых им таблеток не увеличивается с каждым днем.
- Единственное, что меня волнует, это результат. Он есть – проблем нет. Из тебя выйдет неплохой руководитель, - тут Зеро недоверчиво фыркнул, - особенно, если перестанешь заниматься всякими глупостями. - С этими словами Ягари потянулся и подцепил пальцем одну из неудачно спрятанных папок.
- Как это, по-твоему, называется?
- Выполнение своих непосредственных обязанностей, - отрезал Зеро.
- Твои непосредственные обязанности не имеют никакого отношения к пусканию соплей над этими полудохликами. - Ягари убрал ноги со стола и подался вперед так, чтобы их с Зеро лица находились на одном уровне. Его голос приобрел необычный доверительный оттенок, когда он продолжил: - Ты глава Гильдии, и ты должен…
- Вы не устаете мне напоминать, кто я и что я должен, - огрызнулся Зеро. Этот успокаивающе - покровительственный тон в исполнении сэнсэя действовал на него, как красная тряпка на быка. Каждый раз, когда в речи Ягари начинали проскальзывать подобные нотки, Зеро раздражался, словно провинившийся школьник, стоящий навытяжку, пока его родитель читает ему лекцию о неподобающем поведении. Было что-то обидное в том, что, признавая силу Кирию и его место в иерархии охотников, учитель по-прежнему видел в нем все того же наивного сопляка, с которым познакомился однажды. И самое неприятное – в такие моменты Зеро и сам чувствовал себя этим сопляком. – Раз я глава Гильдии, я и решаю, чем мне заниматься, - он поспешно вырвал папку из рук Ягари и неловко запихнул ее в стопку таких же документов.
- Лидер должен ставить себе цели и добиваться их выполнения.
- Я так и делаю.
- И какую цель ты преследуешь, часами копаясь в делах нелюдей? Ставь подпись – и дело с концом.
Зеро отвернулся, снова уставившись в окно и, похоже, разом утратив желание спорить.
- Их становится все больше, - негромко выдал он.
Ягари выдохнул еще одно облачко дыма, пристально всматриваясь в своего ученика. Зеро казалось, что синий глаз охотника впивается в него маленьким буравчиком, забираясь под кожу и вскрывая изнутри все его тайны.
- Я знаю, - откликнулся Ягари после недолгого молчания. Он затушил сигарету прямо о поверхность стола и устало откинулся на спинку кресла. – Я все знаю. Совет старейшин больше не доверяет нам, а мы – им. Эти старые интриганы набирают союзников среди агрессивно настроенных чистокровных, не желающих мира с людьми. А таковых не мало, поверь мне.
Он умолк, машинально запуская пятерню в гриву своих черных волос и взлохмачивая их еще сильнее.
- Этот твой Куран по-прежнему находится в неофициальной оппозиции Совету, но, сдается мне, что он остался в одиночестве.
Зеро неприязненно глянул на учителя, но в остальном вольно брошенное определение Курана проигнорировал.
- И что мы будем делать? – поинтересовался он, в который раз ощущая неуверенность, пришедшую вместе с новым статусом.
С минуту Ягари молчал, изучая лицо ученика, а потом резким движением вытащил одно из личных дел и, открыв на нужной странице, сунул прямо под нос Зеро, ткнув пальцем в низ листа. Зеро принял папку и опустил глаза, чтобы посмотреть, куда указывал его сэнсэй. В правом нижнем углу страницы под шапкой упрямых фактов и нерушимых свидетельств виднелась короткая черная линия, выделяющая место для подписи.
Кирию поднял голову и встретился взглядом с охотником, протягивающим ему ручку. Губы Ягари скривились в невеселой усмешке.
- То же, что и всегда, - ответил он.

То была присказка, сказка будет впереди))

@темы: Vampire Knight, мое творчество

---

Смотрела

По пунктам

1) Vampire-knight (2 сезон)
Таки я досмотрела этот шедевр нашего времени). В целом можно сказать, что сие чудное творение относится к разряду "да, я знаю, что фигня, но мне все равно нравится". Много пафоса, Юуки еще более мерисьюшна, чем всегда, Канаме эдакий полубог с неограниченными силами и даром пророка, Зеро ходячий ангст, но оно такое...
Сцена в ванной шикарна. Я убедилась, что в каждой женщине живет скрытая яойщица, потому что это самое эротичное проявление ненависти, что я видела. Секс без секса.



Еще очень понравился эпизод смерти Ичиру. Опять же - больно долго для умирающего он разглагольствовал, но высмеивать это как-то не хотелось. Ситуация с "Проклятием близнецов", их детские воспоминания - все это оставляет странное ощущение из-за контраста невинности прошлого и кровавой правды настоящего. Тронуло, как Канаме говорил о доброте Зеро, проявившейся еще до его рождения. Второй сезон вообще во многом раскрывает то, какими они - Зеро и Канаме - могли бы быть, если бы не обстоятельства. И эта не случившаяся дружба, призрак возможности хороших отношений задевает сильнее всего.
В общем наревелась я всласть.

Чуть отходя от темы:

Господа ВК-эшники, помогите с матчастью там, где я не поняла или пропустила.

1 - Умер ли Ичио?
2 - Что это за побеги образовались у Зеро? Физическое воплощение духа Кровавой Розы?

2) Мерлин

О, Мерлин... Я снова влюблена
Создатели сериала решили плюнуть с высокой колокольни на оригинальную историю, но я все равно готова петь им оды
Мерлин очарователен. Его неуклюжесть, мнимая беззащитность вкупе с реальной силой создают восхитительное сочетание перед которым невозможно устоять. Артур тоже очень забавный. Особенно меня умиляет его безоговорочная уверенность, что Мерлину от него ничего не скрыть, Мерлин идиот, Мерлин бесполезный слуга и т.д. Правда, при этом он откровенен только с Мерлином, он доверяет Мерлину, и он готов отдать жизнь за Мерлина. Но это большой секрет, так что тссс... Еще дико смешно наблюдать за их вечными перепалками. Такие они прелестные дурашки)))
К слову, оба мальчика очень симпатичные, но Мерлин вызывает больше эмоций лично у меня, поскольку у него удивительное лицо. Одно из тех, что нельзя назвать красивым, но и взгляд оторвать тоже не получится. Потому что в нем есть что-то такое, что никак не выходит ни определить, ни уловить, и ты смотришь снова и снова, чтобы на хоть секунду поймать его. Потрясающе живое лицо с естественной, богатой по разнообразию мимикой.



Артур, кстати, все время Мерлина тискает Не то, чтобы его можно было винить в этом



3) Reborn

Эээ, вот, честно говоря, пока не знаю. Главный герой не впечатлил, но, судя по всему, на то и было рассчитано. Я возлагала большие надежды на сероволосого парня со взглядом аля "Канда в очень плохом настроении", но увы и ах, я не фанатка вассальной преданности.
Но ничего, я рассчитываю на одного брюнетистого типа - с ним пока ничего не понятно, но его мрачность внушает мне доверие

---

Пламенная речь в защиту

После этой пятницы все дружно ненавидят Сакуру. Кто Сакуру уже ненавидел, теперь возжелал ей долгой и мучительной смерти. Нарухинщики повылезали и затарахтели, что она им всегда не нравилась. Ну вот с какого хрена, а?
Сакура предала Саске. Ох, ты, Боже мой, какое несчастье! Будь я на месте Сакуры, я бы сделала это еще, когда он из Конохи уходил. Помахала бы ручкой на прощанье и подарила бантик, чтобы на канат свой прикрепил. Да и кроме того, будто Саске действительно волнует, кто там что о нем в Конохе думает.
Обвиняют еще в том, что пытается вправить мозги Наруто и отвадить его бедного - разнесчастненького Сасочки. Ну скажите мне, кто и когда мог вправить мозги Наруто, если тот на что-то нацелился? Решил он вернуть Учиху, значит, вернет. Решил бросить это гиблое дело, значит, бросит. Но любое его решение будет только его решением, и ничьим больше.
Сакура - шиноби, это так, это чудесно, замечательно и распрекрасно. Но она еще и женщина, которая теряет уже второго дорогого ей человека. Она считает, что Наруто тяготит данное ей обещание, и чувствует за собой вину. Саске ведет себя как последняя сволочь, и она уже не видит надежды на его возвращение. А сейчас возникает вся эта ситуация с объявлением Саске нукенином, и Сакура точно знает, что если она ничего не сделает, то Наруто будет стоять за Учиху до последнего и тем самым поставит себя в оппозицию Конохе. И что будет дальше, неизвестно, потому что драться ему придется на два фронта: защищать Коноху от Саске и Саске от Конохи. Кому в итоге достанется?
Вот Сакура и совершает практичный женский поступок - пытается уберечь то, что у нее осталось. Как можно ее в этом обвинять?
Я не одобряю ее поведения, но нельзя ожидать от каждого того упорства и мужества, коим обладает Наруто.

@темы: мысли вслух, Naruto

---

Обещанный перевод

Название: Секрет, что мы храним
Автор: Sakuri
Переводчик: Aliena19
Бета: e.nara
Источник: www.fanfiction.net/s/3696612/1/The_Secrets_In_T...
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Гарри/Драко, Северус/Римус
Размер: Макси
Разрешение: получено
Отказ от прав: отказываюсь
Жанр: Romance, Angst
Размещение: только с разрешения автора и переводчика
Статус: в процессе перевода
Саммари: Драко Малфой, чистокровный принц Слизерина, испытывает немыслимые страдания, когда его кусает Римус Люпин. Как ему жить дальше, особенно если Поттер повсюду сует свой любопытный нос?

Глава 1: Начало

Глава 1: Начало

Драко Малфой был избалованным мальчишкой – и его это вполне устраивало.
В настоящее время самопровозглашенный принц Слизерина лежал, растянувшись на ближайшей к камину кушетке и устроив голову на коленях Пэнси Паркинсон, а та послушно гладила его волосы. По его распоряжению домовые эльфы принесли им шоколад, и Блэйзу даже удалось тайком притащить немного сливочного пива.
Шестой год начался для Драко куда лучше, чем можно было ожидать. Во-первых, в школе появился новый преподаватель, профессор Слизнорт, который получил его полное одобрение. Человек, ценящий в студентах хорошую родословную, заслуживает восхищения. Он серьезно отличался от других учителей – придурков вроде МакГонагалл, которые чуть ли не щеголяли своей гриффиндорской любовью к грязнокровкам. Да, Слизнорт был более чем достоин обучать одного из Малфоев.
Еще одним приятным сюрпризом в этом году оказалось долгожданное назначение профессора Снэйпа преподавателем Защиты от Темных искусств. Разумеется, глава его факультета куда более подходил для этой роли, чем остальные – скажем, тот же оборотень – но главным поводом для бурной радости Драко служило изменившееся поведение профессора. Теперь, когда Северус получил желаемое, он благоволил к своим слизеринцам даже больше обычного. Драко был совершенно потрясен тем, что Дамблдор принял столько верных решений за такой короткий срок. Единственным недостатком начавшегося года было возвращение Люпина, на сей раз в должности преподавателя Ухода за магическими существами - вполне подходящее место, учитывая обстоятельства. Но даже здесь у Драко не имелось особых возражений – во-первых, посещать эти лекции он точно не собирался, а во-вторых, перспектива время от времени посмеиваться над кротким маленьким человечком казалась весьма заманчивой.
И наконец, последним и, пожалуй, лучшим подарком года стало то, что Гарри Поттер ещё никогда не был так несчастен!
О, дела Драко в данный момент шли как нельзя лучше. Профессор Зелий любил его за чистую кровь и богатство, профессор Защиты являлся по совместительству его крестным отцом, и соответственно – неизменным покровителем, а тупой Поттер влачил свои дни в состоянии, чертовски близком к самоубийству. Дополнительным бонусом шла возможность наблюдать, как Лис и грязнокровка бродят по замку, не находя себе места и всем видом выражая желание с криком броситься бежать как можно дальше от бесценного спасителя Волшебного мира.
- Драко, мы собираемся еще разок смотаться на кухню. Говорят, они там готовят блинчики на завтрак. Ты идешь?
Черт, жизнь была хороша!

***

Гермиона Грэйнджер прекрасно понимала, что не так с ее лучшим другом – просто она не знала, что с этим делать. Как поступить или что сказать, чтобы утешить кого-то вроде Гарри? Гарри, который и в лучшие-то времена отличался скрытностью и не подпускал людей слишком близко, и который теперь отгородился от мира с такой решительностью, что становилось неясно, как быть дальше.
Она правда все понимала – у него было с десяток причин вести себя таким образом. В конце концов, жизнь никогда особо не баловала Гарри: Дурсли и Волдеморт, его родители и Седрик… а теперь и Сириус. Она понимала, что однажды это обязательно достанет его. Смерть Сириуса послужила последним ударом, тем более что все лето Гарри был предоставлен себе и своим мыслям.
И что они получили в результате? Шестнадцатилетнего мальчишку, с которым ни она, ни Рон не умели общаться. Как им найти средство, чтобы излечить подобного человека? На это не хватало даже ее сил. Она бы отправилась к МакГонагалл или самому Дамблдору, но разве они не предприняли бы уже какие-то меры, если бы считали их действительно необходимыми?.. Кроме того, теперь, когда Люпин вернулся в школу, он смог бы поговорить с Гарри, особенно раз Хагрид, выполняющий задание директора, отсутствовал.
Гермиона понимала, что ее друг еще не настолько потерян, чтобы пойти и выкинуть какую-нибудь глупость. Он просто должен выбросить это из своей жизни, и все. Конечно, он расстроен! Он лишился единственного родного человека, которого когда-либо знал и любил. В самом деле, чего еще можно было ожидать после такого?
Им только нужно пережить это вместе с ним, вот и все.

***

Гарри Поттер глядел на озеро, наблюдая, как его поверхность покрывается рябью, и старался ни о чем не думать.
Легким прикосновением он направил Молнию вниз, и вот его ноги болтаются всего в нескольких дюймах над водной гладью. Еще одно движение, и метла мчится вперед, оставляя за собой дорожку брызг. Он летел, не задумываясь об управлении, вспоминая тот раз, когда пересекал это озеро верхом на Клювокрыле. Тогда он совершенно не контролировал гиппогрифа. Жаль, что ощущения от полета уже не те.
Он поднялся еще на несколько дюймов, а потом сделал кувырок боком и повис вверх ногами на несущейся со всей скоростью Молнии. Это движение он оттренировал до такой степени, что мог выполнить его во сне. Гарри выпрямился, его волосы тут же намокли от озерной воды, но он по-прежнему не испытывал особого волнения.
И вот нежеланные мысли начали заново пробираться в его голову. Он пытался сосредоточиться на своих движениях, домашней работе по Трансфигурации, практике Зельеварения завтрашним утром – на чем угодно, лишь бы побороть неизбежное.
Впрочем, как всегда, безуспешно. Ему пришлось приземлиться, чтобы не упасть.
Стоя на берегу с Молнией в руке, чувствуя, как кроссовки медленно проваливаются в грязную жижу, а холодная и мокрая мантия липнет к коже, он пристально глядел на темнеющее небо и отчаянно старался ни о чем не думать.

***

Римус Люпин ощущал, как превращение начинается, приближается издалека, точно дикий зверь. Он завывал в уши, кусал за пятки, вынуждая беспокойно кружить по комнате. Струйки пота стекали по шее и спине Люпина. Он резко мотнул головой в сторону, словно в попытке избавиться от судорог.
Его взгляд упал на богато украшенный кубок, стоящий на столике у кровати. Зелье в нем слегка пузырилось. Северус сварил его для него чуть ранее сегодня вечером, а затем унесся обратно к какому-то там котлу, оставленному им на огне. Волчья отрава. Ему нужно будет принять ее совсем скоро. Фактически, сейчас. Луна уже восходит.
Но он в очередной раз с рычанием отвернулся. Волк внутри него сражался ожесточеннее, чем когда-либо, и собственная злость Люпина только разжигала эту ярость. Ему хотелось вопить, свирепствовать, плакать и ничего больше. Волк хотел того же, а еще он хотел охотиться. Оба они хотели скорбеть.
Сотрясаясь мелкой дрожью, он провел по лицу тыльной стороной ладони, стирая льющиеся слезы. Из-за этого жеста его пальцы оказались как раз на виду. Ногти уже темнели и удлинялись. Еще чуть-чуть - и глаза будут гореть янтарем, а во рту появятся клыки. Оставались минуты.
Ему понадобилось значительное усилие, чтобы заставить себя развернуться и подойти к столу. Он рухнул на колени прямо перед ним и трясущейся рукой потянулся к зелью. Пальцы вцепились в кубок слишком крепко, и острые ногти царапали золото.
- Сделай это, - приказал он сам себе голосом, уже более чем напоминающим рычание. – Сделай это!
В этот момент волк в последний раз протестующе взвыл, а потом поднялся в нем в полный рост, с лязгом захлопнув пасть и выпустив когти.
Кубок выпал из рук Люпина - зелье разлилось по ковру, забрызгало занавески и моментально впиталось в мягкое волокно.
Римус в отчаянии рванул за ним, запуская пальцы во влажный, покрытый пятнами ворс, но было уже слишком поздно.
- Нет! – Начинались судороги, мышцы пресса сокращались, сдвигались кости. Дрожащий, охваченный конвульсиями, он свалился на пол и постарался сжаться в маленький комочек. – О Боже, нет… нет, нет, НЕТ!
Вопль, вырвавшийся у него в следующую секунду, прозвучал как вой.

***

- Да ладно, серьезно, если бы тебе пришлось выбирать – если бы пришлось! – кто бы это был?
Драко закатил глаза.
- Блэйз, это отвратительно. Может, ты уже перестанешь?
Но на сей раз его проигнорировали, а остальные слизеринцы продолжали давиться смешками и обмениваться ухмылками, пока их компания из пяти человек двигалась в сторону кухни. Пэнси Паркинсон шутливо пихнула Блэйза, на ее лице легко читался интерес и тщательно изображаемое презрение.
- Честное слово, как тебе это в голову-то пришло? Можно подумать, кто-нибудь из нас смог бы хотя бы посмотреть в сторону гриффиндорца…
Черноволосый парень усмехнулся и покачал головой.
- Если ты считаешь, что я хоть на мгновение допускаю такую возможность, то ты весьма невысокого мнения о моем интеллекте. Я не говорю, что они должны нам нравиться, я только предполагаю, что каждый из нас наверняка, по крайней мере… смотрел, раз или два.
Блондин бросил на своего друга взгляд, полный негодования и беспримесного ужаса.
- Я так точно не делал. И никогда не буду, могу поручиться, - младший Малфой презрительно фыркнул. Поднятые брови делали выражение его лица еще более надменным. На секунду он, казалось, погрузился в размышления, а потом нахмурился.
- Постой, и на кого же ты смотрел?
Пэнси пихнула парня под ребра.
- Да, давай, расскажи нам.
Ее поощряющие возгласы были поддержаны гоготом Крэбба и Гойла.
Блэйз таинственно улыбнулся.
- Джентльмены не делятся своими открытиями.
- Какое счастье, что ты не джентльмен, не так ли?
- Верно, верно, - пробормотал Блэйз, изучая свои ногти. – В таком случае, думаю, не будет большой беды, если я скажу вам, что недавно – совершенно случайно, разумеется – заметил лучшую сторону Джинни Уизли.
- Что?! – Драко практически замер на середине шага, и его голос взлетел на несколько тонов. – Уизелетта? И что еще за лучшая сторона?
Блэйз хихикнул.
- Задняя.
Пэнси издала полный пренебрежения звук и покачала головой, негодуя на Блэйза и его пошлые шутки. Она взяла Драко за руку и успокаивающе похлопала по ней.
- Пойдем, дорогой, не слушай его. Он всего лишь пробует вывести нас из себя, я уверена.
- Вовсе нет! – запротестовал слизеринец, но проказливая гримаса с его лицеаникуда не делась. – Честное слово, просто взгляните в следующий раз, когда она будет подниматься по лестнице перед вами.
- Я как-нибудь обойдусь, - лениво бросила через плечо Пэнси. Что до Драко, то у него до сих пор не находилось слов от потрясения.
Игривое подшучивание не прекращалось на протяжении всего пути. Они уже вышли из подземелий и сделали первые шаги по лестнице, как вдруг услышали это.
Из затененного пространства впереди них раздавалось чье-то рычание. Блэйз и Пэнси потянулись за своими палочками, а Драко машинально шагнул за спины Крэбба и Гойла. Вид у всех был крайне встревоженный. В узком отрезке коридора света катастрофически не хватало. В самом конце находилось окно, но льющееся из него слабое серебристое сияние полной луны не могло осветить то, что пряталось прямо перед ними.
Что-то большое, скорчившееся в тени под окном, внезапно шевельнулось.
- Что это? – прошипела Пэнси.
- Свет, - рявкнул Драко. – Кто-нибудь зажгите свет!
- Люмос! – Блэйз произнес заклинание, и неровный свет в тот же миг выхватил из тьмы место, где они стояли. Судя по всему, это стало большой ошибкой.
Среагировав на вспышку, существо резко развернулось. Его янтарные глаза сверкали в темноте, вытянутая морда была измазана красной жидкостью, а открытая пасть позволяла увидеть ужасающее количество клыков.
- О Боже… - выдохнул Драко, осознав, кто перед ним.
Создание медленно выпрямлялось, и его тело, казалось, становилось все массивнее и массивнее. Если раньше зверь лежал, съежившись в комок, то теперь он стоял на всех четырех лапах и выглядел просто непозволительно огромным.
А затем, безо всякого предупреждения, Римус Люпин в своем волчьем обличье понесся прямо к ним. В его глазах пылала жажда крови.
Их вопли раздались одновременно. Блэйз в спешке поднял палочку и выпустил сразу несколько заклятий, но все они отскочили, не причинив рвущемуся вперед оборотню никакого вреда. Пэнси вцепилась в своего друга и потащила его в обратную сторону, к лестнице.
- Бежим! – завизжала она, ринувшись вслед за Крэббом и Гойлом, которым на этот раз инструкции уже были не нужны. Подстегиваемый паникой, Блэйз повиновался и бросился за товарищами, продолжая, не целясь, метать заклинания через плечо.
Никто так и не заметил, что Принц Слизерина, пригвожденный ужасом к месту, не сдвинулся ни на дюйм.
Время замедлилось для Драко. Горящие глаза оборотня приближались с каждой секундой. Все существо мальчика призывало бежать, спасаться, сделать хоть что-то – но он не мог. Не мог двигаться, не мог дышать. Ведь еще миг – и он умрет. О Боже, он умрет – его убьет этот жалкий, хныкающий человечек в шерстяном кардигане! Он умре-!
А потом стало слишком поздно что-либо делать, потому что оно было уже на нем. Не помня себя от страха, Драко завопил, закрываясь руками и падая на спину.
Словно издалека он слышал, как Пэнси истошно орет его имя, снова и снова. Так же, как и кто-то другой, кто-то, что-то ему кричащий. Кто-то, выкрикивающий заклятье. Последовавший затем жуткий взрыв разорвал мыльный пузырь тишины, который возник вокруг него – время вернуло прежний ход.
Мир, волк, его раскрытая пасть с грохотом обрушились на Драко, и это стало последним, что он запомнил.

Глава 2: Ах, какая ирония

Глава 2: Ах, какая ирония

Минерва часто задавалась вопросом, почему, если в деле оказывался замешан Гарри Поттер, неизбежно происходили какие-нибудь катастрофические события. Следовало признать, однако, что эта конкретная катастрофа не только не была его виной, но даже не относилась к нему напрямую. Более того, удивительно, но на сей раз только благодаря Поттеру и без того опасная ситуация не превратилась в полномасштабную трагедию.
Подобные мысли бродили в ее голове, когда они вдвоем с Гарри зашли в кабинет директора. Мягко придерживая мальчика за плечо, она чувствовала, как время от времени его сотрясала мелкая дрожь. С лица Поттера не сходило выражение глубокого шока, появившееся сразу после… инцидента внизу. За неимением возможности отложить метлу, он все еще сжимал ее в руках - да с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Его мантия промокла, от обуви повсюду оставались грязные следы, но сейчас едва ли было подходящее время для выговора.
- Подождем пару минут здесь, Поттер, - тихо сказала она. – Профессор Дамблдор скоро поднимется, и вы сможете рассказать ему все, что знаете.
Он молча кивнул, оглядываясь вокруг. Она знала, что в прошлом году он бывал здесь намного чаще, чем большинство студентов, а однажды даже умудрился разгромить значительную часть комнаты – но даже сейчас всякий раз, когда он входил в кабинет директора, любопытство явственно проступало в его чертах.
Минерва видела, как его взгляд блуждал от предмета к предмету, а затем остановился на небольшом шкафчике, в котором хранился Омут памяти Дамблдора. Она нахмурилась, заметив это, но ничего не сказала.
Не прошло и нескольких минут, как в комнату прошествовал Дамблдор, казавшийся намного более напряженным и изнуренным, чем обычно. Он посмотрел в их сторону и шагнул к своему столу.
- Гарри, - тихим, усталым голосом поприветствовал он мальчика. В его глазах не было привычного мерцания, да и не прозвучавшее предложение угоститься лимонным шербетом само по себе служило поводом для волнения.
- Профессор, - осторожно поздоровался Гарри. Он неловко поежился, будто только сейчас осознав, насколько неопрятно выглядит. – Ээ, простите…
Дамблдор небрежно махнул рукой и покачал головой.
- Забудь, мой мальчик, забудь. Не мог бы ты рассказать мне, что произошло, Гарри…
Черноволосый подросток кивнул и опустил глаза.
- Я гулял у озера, Профессор. Я знаю, что это было уже после отбоя, но… - он умолк и пожал плечами. Никто из взрослых не стал его отчитывать – все они знали, почему у мальчика появилась привычка бродить по окрестностям в полном одиночестве. – В общем, я… хотел навестить Римуса. Просто поболтать. Честно говоря, я совершенно забыл о том, какая сейчас фаза луны. Но когда я пришел…
- Продолжайте, Поттер, - поторопила его Минерва.
- Когда я пришел, там царил жуткий кавардак. Дверь оказалась открыта, поэтому я зашел внутрь и увидел… увидел, что повсюду разлито Ликантропное зелье, а от двери остались только щепки. Я думаю… я знаю, что случилось. Ну, то есть… не совсем. Я не знаю, почему он не принял зелье, Профессор! Но это не похоже на Римуса! Даже если…
- Гарри, Гарри, - по-прежнему мягко прервал его Дамблдор. – Мы все понимаем, что этому инциденту должно существовать какое-либо разумное объяснение. Но не мог бы ты просто рассказать мне, что ты знаешь?
- Извините, - пробормотал Гарри. – Ну как только я увидел, что творится в комнате, то тут же бросился бежать. Первой я встретил Профессора МакГонагалл. Я объяснил ей, что произошло, и она отправилась за Вами и Снэйпом. Но… когда она ушла, я услышал их крики. Их… слизеринцев, я имею в виду.
- И ты кинулся им на помощь? – поинтересовался Дамблдор, разглядывая своего студента поверх очков-половинок.
Гарри слегка пожал плечами.
- Ну да, можно и так сказать. Не мог же я просто проигнорировать это, понимаете? Я слышал их. Так что когда я добрался до места, то заметил Римуса… Он собирался наброситься на Малфоя, который просто стоял там, как полный идиот, каким он и…
- Кхм! – вежливо кашлянула Минерва.
- Извините, - снова пробубнил он, и на этот раз в его голосе звучало куда меньше раскаяния. – Так вот, я метнул Петрификус Тоталус. Римус как бы рухнул на Малфоя, а тот, должно быть, потерял сознание. И… ну, а дальше появились все вы.
Все трое погрузились в молчание на несколько долгих минут. Дамблдор рассматривал свой стол поверх сплетенных пальцев. Между его серебристыми бровями залегла морщинка. Гарри переминался с ноги на ногу, очевидно, надеясь, что так с его ботинок натечет меньше воды.
Наконец директор снова поднял глаза.
- Ты совершил хороший поступок, Гарри. Хотя я довольно удивлен, что ты сумел применить заклинание, подействовавшее на взрослого оборотня. Как ты знаешь, большинство заклятий не обладают такой мощью. Скорей всего, ты вложил в него немало силы.
Подросток в очередной раз пожал плечами, но выражение лица у него было необычно смущенное.
- Я запаниковал, наверное, - произнес он в качестве объяснения.- Ээ, профессор? Малфой… ну Вы понимаете, с ним все нормально?
При этих словах морщинка на лбу старика углубилась, а по лицу скользнула тень беспокойства и печали.
- Боюсь, что нет. Фактически, его состояние далеко от нормального.
Шок, потрясший Гарри и Минерву, ясно читался в их чертах. МакГонагалл быстро шагнула вперед, нервно обхватив себя за плечи.
- Но, Альбус, я думала, что Римус ранил только миссис Норрис! Он же не умирает, правда?
Дамблдор покачал головой.
- Нет, нет. Но он может счесть подобную альтернативу худшей участью.
Понимание того, о чем говорил директор, обрушилось на обоих одновременно.
Минерва поднесла руку ко рту.
- О, Римус никогда себя не простит…
- Уверен, мистер Малфой тоже не будет преисполнен прощения.
Она прикусила губу.
- Но как? Я полагала, мистер Поттер прибыл вовремя, чтобы предотвратить что-либо подобное…
Дамблдор снова отрицательно покачал головой.
- Видимо, Римус укусил его во время падения. Никто не смог бы ничего предпринять, конечно. Поппи осматривает его сейчас, но думаю, мы все осознаем, что сделать что-либо не в ее власти. Она следит за тем, чтобы мальчик находился без сознания, пока мы не будем готовы объяснить ему ситуацию.
Гарри нахмурился.
- И что будет? С ними обоими? Римуса накажут за это? Ему позволят остаться в школе?
Дамблдор бросил на него серьезный взгляд.
- На данный момент этот вопрос еще не решен, Гарри. Никто, кроме нас, не знает о случившемся, и пострадал только мистер Малфой – ну, не считая, естественно, трагической гибели любимицы мистера Филча, - он помрачнел и на секунду замолчал, прежде чем продолжить.
– Полагаю, все сводится к выбору мистера Малфоя. Предпочтет ли он обнародовать инцидент или сохранить его в тайне.
Гарри застонал от разочарования.
- Нет ни единого шанса, что Малфой станет держать свой рот закрытым! Для него это возможность уничтожить Римуса! Он всегда устраивал целые представления из-за любой мелочи! Вспомните, что он чуть не сотворил с Клювокрылом!
На кратчайший миг глаза директора засверкали, но тут же погасли опять.
- Ах, Гарри, ты забываешь о репутации мистера Малфоя.
- Какой репутации? Чванливого, избалованного придурка, который…
- Чистокровного, Гарри.
Минерва вздохнула.
- В самом деле, Альбус, к чему Вы ведете?
Медленным движением Дамблдор опустился обратно в кресло.
- Почти вся школа в курсе того, что мистер Малфой гордится своим чистокровным происхождением. Неужели вы действительно думаете, что он захочет сделать общественным достоянием свое превращение в оборотня? При тех законах, что существуют на данный момент, ему придется пережить огромные потери. Во-первых, он лишится большей части состояния и, конечно, статуса наследника. Его отец – безжалостный человек. Он не проявит к Драко сочувствия…
- Альбус, что ты говоришь? Ты же не предлагаешь замять этот случай?
Гарри быстро глянул на них и стремительно шагнул к столу директора.
- Это возможно? Вы можете… можете помочь Римусу? Его не обвинят, если Малфой не проболтается?
Дамблдор поднял свой длинный палец, призывая тишине. Он пристально поглядел на обоих собеседников.
- Сейчас я не могу ничего предполагать. Мы просто обсуждаем нынешнее положение дел. В конечном счете принимать решение должны мистер Малфой и профессор Люпин. И не в наших силах изменить этот факт. Понимаете?
Гарри неохотно кивнул.
Директор вздохнул и слабо улыбнулся ему.
- Хорошо. А теперь отправляйся в постель, мой мальчик. У тебя была еще одна тяжелая ночь.

***

Той ночью Гарри пробрался в спальни Гриффиндора на цыпочках: не хотел, чтобы его соседи проснулись и потребовали объяснений. Время подходило к полуночи, и часы, когда можно было свободно разгуливать по замку, давно истекли. Так что его друзья без сомнений пожелали бы узнать, где он был и почему явился мокрый, оставив за собой целую дорожку следов.
Он тихо снял с себя грязную мантию вместе с остальной одеждой и переоделся в теплую, сухую пижаму, никогда еще не казавшуюся настолько удобной. Обессиленный, он практически рухнул в уютную кровать, бросил очки на прикроватный столик и неловко потянул на себя одеяло – сил не хватало даже на то, чтобы сесть и сделать это должным образом.
Только потом, пролежав некоторое время, уткнувшись лицом в подушку, моля высшие силы о том, чтобы, наконец, заснуть и погрузиться в блаженное забытье, он постепенно понял, что... что заснуть всё-таки не может.
Откуда вообще взялась энергия на эту внезапную бессонницу, было за гранью понимания Гарри, но несмотря ни на что, мысли отказывались укладываться в его голове. Они кружились беспорядочным вихрем, а где-то глубоко внутри сливались в гремучую смесь волнение и гнев.
Первой и самой главной проблемой, тревожащей его ум, был Римус.
Гарри знал: тому, что Римус не принял свое зелье, есть объяснение. Его не могло не быть! Он знал, что оборотень переживал сейчас не самые лучшие времена, но это не значило, что он когда-либо совершил бы подобное намеренно…
Римус переносил смерть Сириуса так же тяжело, как и сам Гарри. Возможно, даже хуже. Как запоздало выяснил Гарри, эти двое были любовниками. На самом деле, больше, чем просто любовниками. Сириус однажды сказал ему, что оборотни ищут себе пару на всю жизнь, и, когда он говорил, в его голосе звучала такая искренняя, бесшабашная гордость, что уже тогда у Гарри мелькнула догадка по поводу истинной природы отношений его старших друзей.
Теперь же он наблюдал последствия.
Со дня смерти Сириуса прошло три месяца, но, кажется, Римусу так и не удалось собрать себя из осколков. Дамблдор не был уверен, готов ли оборотень вернуться в школу, но Люпин умолял его, настаивая на том, что ему нужно отвлечься.
Что ж, это неплохо сработало, - с горечью подумал Гарри. В этот раз ситуация, в которой оказался Римус, была сложнее, чем когда-либо, а новость о том, какой вред он причинил Малфою, обещала сломать его окончательно.
Хотя если кто и заслуживал того, что приключилось с ним, так это Малфой. Честное слово, Гарри подозревал, что в данной ситуации таилась какая-то справедливая ирония. После всех тех неприятностей, который сопляк доставил Римусу, распространяя по школе свои дурацкие предрассудки, судьба, видимо, решила отплатить ему.
Он чуть улыбнулся при этой мысли.
В голову вдруг пришло, что только совершенно ужасный человек станет так думать. Может быть и так, но сейчас это не слишком его волновало.
Чувство страшной тревоги заставляло искать способ заткнуть Малфоя к чертям. Гарри надеялся, что Дамблдор окажется прав, и гордость Малфоя не позволит тому болтать и тем самым выручит Римуса.
Потому что черта с два он потеряет последнего в мире человека, который все еще связывал его с Лили и Джеймсом. Теперь, когда Сириуса больше нет, Римус был всем, что у него осталось.
И Малфой сильно пожалеет, если попробует изменить это.

***

Следующим утром Драко просыпался медленно – новый день встретил его пульсирующей болью в затылочной части черепа, сразу давшим о себе знать мерзким привкусом зелий во рту и слабо покалывающей болью в руке. Ах, да, не забыть еще о солнечном свете, лившемся через окно, расположенное прямо над ним, и слепившем глаза.
Вздрогнув, он перекатился, пытаясь спрятаться от лезущего изо всех щелей утра, но движение только усилило головную боль и отдалось жжением в руке. Драко неохотно открыл глаза и осмотрелся.
Окружавшая его обстановка немного смущала – он осознал, что находится в больничном крыле.
Ведомый любопытством, он приподнял слегка зудящую руку и обнаружил, что она плотно забинтована от запястья до локтя. Сквозь белое полотно просвечивали бледные пятна просочившейся крови. Ощущение было странным: будто он заново переживал третий год в школе, когда тот чертов гиппогриф распорол ему руку.
Беспокойство Драко начинало расти. Он отвел руку назад и, недовольно поморщившись, осторожно потрогал продолговатую шишку на затылке.
Тут мадам Помфри заметила, что он уже не спит. Уже спустя мгновение она суетилась вокруг него, держа в руках несколько пузырьков с разноцветными зельями. Рядом с ней парило перо и совершенно самостоятельно – по крайней мере, на первый взгляд - строчило что-то в блокноте, тоже зависшем в воздухе.
- О, мы уже проснулись? Прекрасно, прекрасно. Как ты себя чувствуешь, дорогой? Боли? Тошнота? Жар? – не прерывая своих расспросов, она быстро прижала тыльную сторону ладони к его лбу и поджала губы, словно пытаясь решить, пришло его самочувствие в норму или нет.
Драко безмолвно уставился на нее, сбитый с толку ее манерой переходить сразу к делу.
- Нет, - неуверенно ответил он. – То есть у меня болит голова и… Постойте, а почему я вообще здесь? Что произошло?
Судя по всему, его неосведомленность явилась для нее полной неожиданностью. Она моргнула, мгновенно прекратив свои манипуляции. Даже перо сперва застыло, а потом и вовсе упало на блокнот, парящий за спиной медсестры.
- Т-ты не помнишь?
Он приподнял бровь.
- Ну, раз я только что спросил Вас, что происходит, то полагаю, это можно считать очевидным.
Что еще более удивительно, его нарочито высокомерный тон не разозлил ее, как обычно.
- Пусть профессор Дамблдор объяснит все Вам. Он скоро должен подойти, - она говорила очень тихо, не поднимая на него глаз, и эта ее мягкость встревожила Драко сильнее, чем что-либо еще.
- Я умираю, что ли? – спросил он, возможно, чуть более высоким голосом, чем планировал.
Она покачала головой и одарила его необычно печальной улыбкой, которую попыталась выдать за шутливую.
- Нет, дорогой, - откликнулась она. – Я буду дальше по коридору, если тебе что-нибудь понадобится. Я услышу, как ты зовешь.
С широко открытыми глазами Драко наблюдал, как она скрывается за дверью, и гадал, что же, во имя Мерлина, здесь творится.
Не имея ни малейшей догадки, он пялился на свою забинтованную руку и старался хоть что-то вспомнить. В памяти отложился приятно проведенный вечер в общей гостиной, за время которого Драко успел похвастаться всем, начиная с квиддича и заканчивая новой должностью профессора Снэйпа.
Потом они решили пройтись до кухни, и по пути Блэйз поделился с ними своими слегка шокирующими наблюдениями по поводу Джинни Уизли, но после этого… ничего.
Что, черт возьми, стряслось, и как он оказался здесь?
Будто услышав его безмолвный призыв, в больничное крыло вошел директор собственной персоной. Остановив взгляд на Драко, он скорым шагом приблизился к нему. Сразу за ним шествовал профессор Снэйпа, чья темная мантия слегка развевалась от быстрой ходьбы.
Возникшая на их пути, мадам Помфри что-то с жаром прошептала обоим мужчинам, и те разом помрачнели. Дамблдор обошел ее, с самым серьезным видом покачав головой, и мягко произнес: «Спасибо, Поппи».
Директор шагнул вперед и остановился рядом с кроватью, соединив кончики пальцев перед собой.
- Мистер Малфой, мне сообщили, что Вы ничего не помните из событий прошлой ночи. Это так?
Драко нахмурился, но ответил ему утвердительным кивком.
- В таком случае это будет гораздо сложнее, чем я надеялся… - вздохнув, Дамблдор огляделся вокруг, словно подыскивая слова. – Мистер Малфой, прошлой ночью на Вас… напали. Фактически Вам стоит поблагодарить Гарри Поттера. Очень может статься, что он вчера он спас Вашу жизнь.
- Что?! – Драко буквально взвизгнул. – От чего?
Оба его посетителя промолчали, но обменялись полными неловкости взглядами.
- Я задал вопрос! От чего, черт возьми, меня понадобилось спасать?! Особенно его усилиями!
И снова тишина в ответ. Драко смотрел то на одного, то на другого, и в нем зарождалось раздражение, нетерпение и толика страха, вызванного отсутствием информации. Северус упорно глядел куда угодно, только не на него, а Дамблдор, доводящий до бешенства старый дурак, хоть и не отрывал от него этих своих печальных глазок, но оставался таким же бесполезным, как и всегда.
В конце концов, директор снизошел до объяснений.
- Из-за обстоятельств, которые еще предстоит выяснить, профессор Римус Люпин не принял вчерашним вечером свое зелье. Вы понимаете, что это означает, мистер Малфой.
Довольно интересное ощущение, когда твое сердце перестает биться. Именно так чувствовал себя Драко, уже, кажется, целую вечность глядя на директора. Он не мог отвести глаз.
- Драко… - теперь Северус попытался привлечь его внимание, но он все еще все еще был слишком потрясен внезапной догадкой. Дамблдор так ни разу и не моргнул с того момента, как их взгляды встретились, словно в попытке сохранить странный ручеек взаимопонимания, возникший между ними.
Драко, точно проверяя что-то, прикоснулся к своей руке, и, не смотря на нее, произнес:
- Он ук-кусил меня...?
Старый волшебник кивнул.
- Нет, - резко воскликнул слизеринец и с силой замотал головой. Он пожал плечами – почти небрежно, если бы не мелкая дрожь, которую, казалось, не замечал и он сам. – Нет, этого не может быть.
Директор с взволнованным видом крепче сцепил руки.
- Мистер Малфой, то, что произошло, действительно ужасно, я понимаю. Но мы должны держаться мысли, что потери могли быть еще трагичнее.
Северус злобно глянул на старика, явно не собираясь соглашаться с ним.
- Альбус, жизнь Драко никогда не станет прежней. То, что случилось, больше, чем «ужасно». Вашего домашнего оборотня нужно выгнать из школы немедленно, если вообще не отдать под суд…
- Довольно, Северус, - не повышая голоса, укорил его Дамблдор.
Драко слушал все это, чувствуя, как немеет что-то в груди. Он снова безмолвно потряс головой, отрицая сказанное.
Дамблдор опять обратил на него свой сочувствующий взор.
- Мистер Малфой, я осознаю, что это очень деликатная тема, но факт остается фактом: нам нужно приготовиться. Впереди еще два полнолуния, и для Вас как… как недавно зараженной жертвы эти ночи будут самыми сложными. Мы должны начать как можно скорее. Сейчас.
- Сэр, прошу Вас! Это нелепо, - настаивал мальчик, но его глаза были широко открыты. Все присутствующие заметили нотку приближающейся истерики в его голосе.
Директор придвинулся ближе и встал совсем рядом с мальчиком. Он чуть нагнулся и серьезно, вкладывая в свою речь как можно больше убедительности, заговорил:
- Мистер Малфой, отрицание не спасет ситуацию. Позже будет время для переживаний и утешений, но сейчас мы должны торопиться! Вы станете ощущать первые признаки заболевания уже скоро, так как это Ваше первое полнолуние. Вам нужно быть готовым к встрече с ним! Профессор Снэйп сварил для Вас порцию Ликантропного зелья…
Вдруг, без предупреждения Драко закрыл рот ладонью и перекатился на бок. В следующее мгновение его стошнило на пол возле кровати. Дамблдор отпрянул с мрачным выражением лица.
- Я не думал, что это начнется так скоро. Я считал…
Он был прерван пронесшимся мимо него Мастером зелий, оттолкнувшим его в сторону.
- Это не началось, Альбус, он просто полностью осознал, что мы ему сказали.
Удивив своим поведением Дамблдора настолько, что бровь того слегка приподнялась, Северус Снэйп сел прямо на край больничной койки и обнял одной рукой трясущегося подростка.
Драко бросил на него абсолютно дикий взгляд и быстро замотал головой.
- Профессор, это неправда! Я не могу быть! Я Малфой! Не… не…
- Драко, ты должен выслушать меня. Это, без всяких сомнений, правда, как бы мы ни желали обратного. Тебе надо принять это, пока мы не сможем сделать что-либо еще. Как только следующие два дня будут позади, мы найдем способ справиться с этим, хорошо? Но до тех пор мы должны работать вместе.
- Но…
- Никаких но! – рявкнул вспыльчивый профессор, но руку, крепко обвитую вокруг своего крестника, не убрал. – Если только ты не хочешь, чтобы эта… трансформация была мучительной, ты будешь работать с нами, Драко.
Северус медленно отодвинулся, поднимаясь и обращая свой взор на директора.
- Я собираюсь забрать зелья, которые нам нужны, из лаборатории. Последнее из них как раз должно было дойти. Вы составите мне компанию, Альбус?
Директор кивнул.
- Конечно, Северус. Поппи? Полагаю, легкое успокоительное пойдет на пользу мистеру Малфою.
Оба посетителя ушли, как только медсестра направилась к слизеринцу.

***
- Как Вы смеете принимать сторону этой шавки, а не Драко?! – Мастер зелий принялся рвать и метать, как только они оказались за пределами слышимости. – Его… его должны наказать! Бросить в тюрьму! И уж абсолютно точно нельзя разрешать ему по-прежнему оставаться здесь, словно ничего и не случилось!
Директор спокойно прервал эту тираду.
- Северус, уверяю тебя, я не принимаю чью-либо «сторону» в данной ситуации.
- Как Вы можете так говорить, когда жизнь Драко разрушена, а Люпин сохранил свое тепленькое местечко и избежал всех последствий?
Дамблдор нахмурился.
- Жизнь мистера Малфоя не была разрушена, мой мальчик. Пока нет. И если бы ты позволил мне объяснить мои мотивы, ты бы знал, что я стараюсь защитить то, что осталось от его жизни.
Его спутник издевательски фыркнул.
- И что же это?
- Во-первых, его гордость. Хотя я нередко думаю, что твой крестник бывает несколько… высокомерен, я не считаю, что он заслуживает унижений, которые повлекут за собой последние события. И что более важно – я стараюсь спасти его от ярости Люциуса. Ты не хуже меня знаешь, что Драко лишится наследства и впадет в немилость в ту же секунду, как только его отец выяснит, что произошло.
Они свернули за угол, подходя все ближе к подземельям. Северус нахмурился.
- Но даже если так, как Вы планируете наказать оборо… Люпина за содеянное? Я не стану стоять и смотреть, как он ускользает безнаказанным уже во второй раз!
Седовласый мужчина грустно вздохнул.
- Если мы будем хранить тайну мистера Малфоя, я не смогу сообщить об инциденте, как ты понимаешь. Что ты хочешь, чтобы я сделал?
- Увольте его, по меньшей мере! Во имя Мерлина, Альбус!
Дамблдор покачал головой.
- Я… я не считаю уход Римуса Люпина из школы в данный момент лучшим решением.
Мастер зелий издал разгневанный рык и фактически застыл на месте.
- О, мне следовало догадаться! Ничто и никогда не коснется этого человека, пока Вы рядом, не так ли? Кажется, он просто не способен сделать хоть что-то неправильно!
- Северус! Это абсурд! Если хочешь знать, я не желаю, чтобы он покидал школу, потому что чувствую, что он сможет помочь нам. Драко понадобится… советчик, когда он будет пытаться справиться с ситуацией. Римус единственный человек, который в состоянии дать ему подробные объяснения по поводу того, что с ним происходит и что от этого ждать.
Лицо его собеседника перекосило от ненависти.
- Как удобно для него. У этого человека развивается талант к выискиванию лазеек для выхода из подобных инцидентов! Не так давно я сам мог оказаться в положении Драко, не так ли? Вы бы и тогда так поступили бы? Назначили его на роль какого-то… кого? Наставника? Вы прекрасно знаете, как Драко отреагирует на такое предложение!
- Это в интересах мистера Малфоя…
- Черта с два, это так! – яростно оборвал его Снэйп. – Вы всегда защищали своих золотых детей, Альбус. Даже если это шло за счет тех, в ком не так много света.
С этими словами он развернулся на каблуках и помчался по направлению к лаборатории, оставляя директора безмолвно глядеть ему в спину, не зная, действительно не зная, что сказать в оправдание.

Глава 3: Приготовления

Глава 3: Приготовления

В углу больничного крыла, закрытая от глаз большинства студентов нагромождением редко используемых кроватей, находилась ничем не примечательная белая стена. Минерва быстро приблизилась к упомянутой стене и, окинув взглядом палату, обнаружила Малфоя, все еще пребывавшего без сознания – на сей раз благодаря зельям Поппи.
Преподаватель Трансфигурации вытащила свою палочку и три раза постучала ею по стене. Через мгновение каменная кладка заколебалась, приходя в движение и плавно раздвигаясь в разные стороны, пока перед профессором не образовалась ладно сработанная дверь. Расправив плечи, женщина повернула ручку и шагнула внутрь.
По другую сторону двери располагалась комната, похожая на центральную палату, но меньшая по размеру. Отличительной чертой этого помещения были не кровати, а две массивные клети, установленные в самом центре.
Внутри одной из них виднелась скорчившаяся фигура профессора Римуса Люпина.
Минерва вздохнула, видя, в каком состоянии ее коллега, и сжала губы в тонкую линию. Слишком сильные эмоции разрывали ее, и даже она сама не могла сказать точно, было ли то, что она испытывала, недовольством его безответственностью или жалостью, вызванной тем, как он на нее смотрел.
- Минерва, - тихим, хриплым голосом поприветствовал ее оборотень. – Что случилось? Что я натворил?
Не обращая внимания на его вопрос, она сделала палочкой некое замысловатое движение, одновременно бормоча что-то себе под нос. Через считанные секунды дверь железной клетки медленно, с протестующим скрежетом проржавевшего металла открылась. Человек, заключенный внутри, тут же зашевелился, поднялся, чуть вздрогнув, и вышел из своей тюрьмы. Он приблизился к кровати в углу комнаты и опустился на нее с неуверенностью, свидетельствовавшей, что долгое пребывание в клетке, да еще и в таком скрюченном положении, привело к мышечным судорогам.
И снова его янтарные глаза нашли ее, буквально пригвоздив к месту своим безжизненным выражением.
- Минерва, ответь мне. Что случилось прошлой ночью?
Шотландка только сердито уставилась на него в ответ, сложив руки на груди.
- Это как раз то, что я хотела бы знать, Римус Люпин! Что такого, во имя Мерлина, могло произойти, чтобы ты не принял зелье?
Он побледнел и вперился взглядом в пол. Седина в его волосах вдруг стала более заметной, так же как и мелкие морщинки в уголках глаз.
- У меня… нет оправданий. Я позволил волку… воспользоваться моим горем. Он подчинил меня, Минерва, хотя подобное не удавалось ему уже много лет. Мне не следовало позволять себе думать о Сириусе. Я просто напрашивался на неприятности, теперь я ясно это вижу. Мне стоило бороться с большим упорством, стоило… - он умолк и покачал головой. – Я кого-то поранил?
Она закусила губу.
- О, Римус!.. – в ее голосе слышались и печаль, и гнев.
Он вскинул голову, не в состоянии скрыть свои терзания. Стало очевидным, что он ждал заверений в том, что все в порядке и его опасения совершенно беспочвенны.
- Боже, кто это был? Умоляю, скажи мне, что он не… он не…
Она опустила веки, стремясь обуздать беспомощную ярость, восставшую внутри нее. Какой-то ее части хотелось кричать на него, даже не помышляя о жалости, вопить, что если бы не Поттер, этим утром они недосчитались бы нескольких студентов – и все из-за него. Как он мог вести себя настолько беспечно?! Его скорбь была понятна, но он обещал Альбусу, что справится, что его присутствие здесь никого не подвергнет опасности!
- Драко Малфой, - наконец ответила она, открывая глаза и глядя на него безо всякого выражения.
Если ее собеседник и раньше казался бледным, то это не шло ни в какое сравнение с цветом его кожи сейчас. Он дрожал и выглядел так, словно его вот-вот стошнит.
- Я… я… Он?.. Он же не?..
Минерва поджала губы.
- Нет, он не мертв, но только благодаря вмешательству Гарри. Он… Ты укусил его, Римус.
- Нет! – Любые протесты были бесполезны, но он все равно не смог сдержать их. Он вскочил и сделал несколько быстрых шагов в ее сторону. – Господи, нет, только не это! Он не может!.. Он не может стать как… как я! Минерва, нет..
Она покачала головой.
- Уже ничего нельзя поделать. Северус работает с предельной скоростью, чтобы приготовить двойную порцию Ликантропного зелья, а Поппи занята тем, что удерживает мальчика в бессознательном состоянии. Пока мы разговариваем, проклятье стабилизируется. Даже перед сегодняшней трансформацией он будет агрессивным и неуправляемым. И именно ты уже сейчас должен помогать нам контролировать его.
Люпин безмолвно смотрел на нее, не в состоянии хоть как-то отреагировать из-за охватившего его ужаса.
Она по-прежнему отважно пыталась вести себя по-деловому, как если бы перед ней стояла просто очередная рядовая задача.
- Я бы рекомендовала тебе еще некоторое время оставаться здесь. Через несколько часов мы перенесем его сюда. Ты сможешь оказать нам помощь в общении с мистером Малфоем, пока не взойдет луна. Тогда тебе самому придется принять зелье… под нашим надзором.
Кивнув, она развернулась на каблуках и покинула комнату, не имея ни сил, ни желания выступать в качестве жилетки для чужих слез. Она симпатизировала Римусу, но не собиралась нянчиться с ним. Во всяком случае, не теперь, когда он совершил ошибку и у этой ошибки были такие последствия.

***

То, что в его плане по сохранению секретности существовал изъян, Альбус Дамблдор понял довольно скоро. Он был совершенно уверен, что Гарри не проронит ни слова, если это потребуется для благополучия профессора Люпина – но он не мог поручиться за четверых слизеринцев, сопровождавших Драко в той роковой прогулке по коридорам замка.
Он знал, что Северус приказал им молчать, прибавив к словам давление своего авторитета как главы факультета, но он также осознавал, что их послушание будет длиться ровно до тех пор, пока страсть к сплетням не перевесит страх перед Мастером зелий.
И двоим из этой компании, Пэнси Паркинсон и Блэйзу Забини, вряд ли для этого понадобится много времени.
Поэтому, как только он нашел несколько свободных минут в своем расписании, всех четверых тотчас вызвали в его кабинет.
Сидя за столом и мрачно разглядывая своих учеников, он напоминал себе о причинах подобного решения. Никакие уговоры не помешают этим ребятам бросить пару намеков и таким образом распространить слухи о нападении по всей школе. Ради Римуса и Драко он просто не мог позволить этому случиться!
Дамблдор молча встретился с вопросительным взором каждого из них, протягивая крошечные щупальца легилименции, просто чтобы убедиться, что еще не стало слишком поздно. Но нет, все было в порядке: никто еще не успел выболтать секрет.
- Профессор Дамблдор? У нас неприятности? – с виноватым видом неуверенно поинтересовалась Пэнси. Он криво усмехнулся, гадая, что же, по ее мнению, ему удалось обнаружить.
Директор вздохнул и отрицательно качнул головой.
- Мне очень жаль, - начал он, не обращая внимания на их замешательство, - но на сей раз я действительно стараюсь вступиться за одного из тех, в ком не так много света, как изящно выразился Северус.
Четверо слизеринцев обменялись испуганными взглядами.
- Эээ, сэр?..
Дамблдор не стал отвечать, а только спокойно поднял свою палочку и прошептал «Забвение!»

***

Гарри мысленно отметил отсутствие Драко Малфоя уже несколько раз за это утро. Он не завтракал в Большом зале – это раз. Его слизеринские телохранители присутствовали, хотя и казались странно потерянными без привычно глумящегося лидера.
Рон уже дважды прокомментировал то, как хорошо завтракать, когда некоторые личности не являются, чтобы все испортить. Гарри не произносил ни слова, ощутив укол вины за то, что соглашался, зная о реальном местонахождении Малфоя.
Сам Малфой не пришел и на зелья, чего не могли не заметить его одноклассники – по классу побежали шепотки.
- Мерзавец наверняка задержался на собрании Пожирателей Смерти, - мрачно пробубнил рыжеволосый, недовольно изучая глубины своего котла.
Гермиона, которая, прищурившись, пыталась разобрать инструкции профессора Слизнорта, написанные на доске на в другом конце комнаты, неодобрительно фыркнула, услышав последнее замечание.
- Рон, нельзя говорить такие вещи, когда у тебя нет доказательств…
- Гермиона! Ну это же Малфой. Я бы удивился, если бы он не принимал этих чертовых ублюдков у себя в гостях…
Гарри рассеянно улыбнулся возмущению друга, но от высказывания своей точки зрения воздержался. Он хотел бы рассказать своим друзьям, что в действительности произошло вчера ночью, но слова Дамблдора все еще крутились у него в голове. Директор планировал приложить все усилия, чтобы сохранить случившееся в тайне, и это был лучший исход, на который только мог надеяться Гарри. Так что, кто-кто, а он-то совершенно точно не желал рушить придуманный план. Принципы Гермионы только станут помехой, а у Рона слишком мало такта, чтобы долго хранить такой большой секрет.
В итоге Гарри провел день в попытках сменить тему каждый раз, когда отсутствие Малфоя особенно сильно бросалось в глаза.
На четвертом уроке, Защите, выполнение возложенной Гарри самим на себя миссии стало невозможно. Помимо Малфоя, исчезли еще и Пэнси, Блэйз, Крэбб и Гойл, а Снэйп бродил по классу в настолько отвратительном настроении, что гриффиндорцы переставали дышать, как только он подходил слишком близко.
- Я так и знал, - прошипел Рон так громко, как только осмелился. – Видите? У них всех где-то назначена встреча! Вот почему остальных здесь нет! И гляньте на Снэйпа! На что спорим, что ему не терпится к ним присоединиться?
Гарри перевел взгляд на разъяренного профессора. Он-то точно знал, почему Снэйпу не терпится встретиться с младшим Малфоем.

***

Он проснулся, потому что внутри все болело, и боль была невыносимой. Из-за нее он не мог дышать. Не мог думать! Каждую косточку в его теле методично ломали, сдвигали и ставили не в том месте. Его кровь горела, душила его.
А затем, так же внезапно, как началось, все прекратилось, оставив его задыхающимся, кашляющим, отчаянно старающимся не кричать.
Очертания предметов расплывались, но он уже мог различить фигуры взрослых, стоявших вокруг него. Трое. Там был Северус, выглядевший бледнее, чем обычно, и смотревший на него черными, широко распахнутыми глазами. Мадам Помфри, стоявшая ближе всех, склонилась над Драко, крепко держа его за руку. Где-то в уголке сознания мелькнула мысль о том, чтобы отдернуть ладонь, прорычать, что единственный человек, которому разрешено так с ним обращаться, это его мать. Но сил не хватало даже чтобы двигаться, поэтому ему оставалось только позволить ей и дальше ворковать над ним, шепча бесполезные слова утешения.
Наконец и третий человек полностью вышел из тени. Римус Люпин не сводил с Драко тусклых янтарных глаз, и абсолютно все в его жалкой, еще более сгорбленной, чем обычно, фигурке буквально кричало о желании быть где угодно, но не здесь.
В один миг мир вновь обрел четкость, и внимание Драко целиком сфокусировалось на оборотне. В обычной ситуации в такие моменты ему как раз приходили на ум язвительные фразочки. В этом заключалось его главное умение: он мог уничтожить противника в словесной дуэли. Да и сложно было вообразить цель легче, чем отягощенный грузом вины Люпин.
Но сейчас все изменилось. Он не хотел спорить, он хотел причинить этому человека боль. Хотел кусать, царапать, рвать до тех пор, пока профессор не испытает ту же муку, что и сам Драко. Он хотел мести! Это Люпин всему виной! Почему же он стоит здесь, без единой царапины, в то время как Драко проходит через все круги ада?!
Позабыв про свою неимоверную усталость, он, рыча, спрыгнул с постели и бросился на потрясенного оборотня.
У него почти получилось – если бы не Северус, ухвативший его за талию. Руки профессора крепко обвились вокруг Драко, приподнимая его над полом. Озверев от ярости, тот бился в объятьях своего крестного отца, силясь высвободиться, пинаясь и дергаясь, пока не почувствовал, что хватка того слабеет. Все это время он не отрывал взгляда от Люпина.
Остальные заходились в крике, но он не слышал их. Помфри вопила, Северус выкрикивал его имя снова и снова, отчаянно пытаясь усмирить его.
В конце концов Мастер зелий сделал единственное, что пришло ему в голову в тот момент – почти не отдавая себе отчета в своих действиях, он закричал:
- ЛЮПИН, УБИРАЙСЯ К ЧЕРТУ ОТСЮДА!
Оборотень бросил на него взгляд, полный чего-то, более всего напоминавшего ужас, и, развернувшись на каблуках, кинулся прочь из крошечной палаты, в которой они находились. Дверь со щелчком захлопнулась за его спиной.
Стоило ему исчезнуть, как гнев Драко вспыхнул с такой силой, что он сумел оттолкнуть своего крестного и вырваться на свободу. Глаза подростка метали молнии.
- Нет! Верните его! Верните его!
Северус многозначительно глянул на Поппи и кивнул. Оказавшись позади мальчика, где он не мог ее видеть, женщина взмахнула палочкой, отпирая одну из клеток. Драко ничего не заметил.
Профессор с упреком покачал головой, спокойно обращаясь к крестнику:
- Успокойся сейчас же! Сию секунду выпей зелье и прекрати это глупое представление.
Слизеринец злобно оскалился, и на мгновение в его чертах уже начал проступать облик волка. Его передние клыки слегка удлинились, а серебристые глаза на миг сверкнули ледяной голубизной. Северус заставил себя не выказывать никакой реакции, хотя внутри у него все сжалось. Он упрямо вздернул подбородок, намереваясь удержать стремительно ускользающий из рук контроль над ситуацией.
- Если ты, конечно, не хочешь убить нас или себя, ты немедленно примешь зелье!
Он сграбастал кубок, стоявший на прикроватном столике, и сунул его в руку пылающего от ярости мальчишки.
Драко недовольно принял чашу и, принюхавшись, в отвращении сморщил нос. Затем без дальнейших препирательств он залпом выпил ее содержимое, скривившись из-за мерзкого вкуса.
В этот момент волна боли прокатилась сквозь него во второй раз, накрывая его так же быстро, как и раньше. Драко закричал, не разжимая стиснутых зубов, кубок с громким бряцаньем ударился об пол, а остатки зелья брызнули на брюки слизеринца.
Северус метнулся вперед, но мальчик уже с воплем рухнул на колени и принялся расцарапывать ногтями собственное тело. Мастер зелий схватил его запястья, прижимая их друг к другу, и рявкнул заклинание, закрепившее их в этом положение.
- Северус! – откуда-то из-за его спины донесся протест Поппи. – Неужели это действительно?..
Он зарычал на нее, и она мудро предпочла замолчать.
- Тебе больше нравится смотреть, как он раздирает себя на кусочки?
- Что же будет дальше? – спросила она, усаживаясь рядом с ним на полу и склоняясь над мечущимся в агонии Драко. Вдвоем они старались заставить его лежать неподвижно.
Северус покачал головой.
- Я только читал о таком. Проклятье проникает глубже, меняя тело, подготавливая его для превращения. Именно поэтому первое полнолуние оборотня самое трудное.
- Мы можем что-нибудь сделать? – обеспокоенно прошептала она, когда юноша наконец перестал сопротивляться и начал жалобно хныкать. Переполняемая грустью, она провела по его волосам, стремясь успокоить мальчика так же, как делала это с большинством своих пациентов.
Профессор наградил ее мрачным взглядом.
- Честное слово, Поппи. Ты обращаешься с ним, как с Пуффендуйцем-первокурсником.
Она отдернула руку, досадливо цокнув языком.
Вздохнув, она опустилась на колени, рассматривая находящегося на грани обморока мальчика, лежащего рядом с ними.
- Я думаю, пора запереть его. Вне зависимости от действия Ликантропного зелья, с этого момента он будет становиться только все более сильным, злым и неуправляемым.
Она кивнула и отступила назад, а Северус осторожно поднял своего крестника. На ее лице возникла мягкая полуулыбка при виде такого зрелища, и она задумалась, осознает ли этот насмешливый, острый на язык человек, насколько сильно он открыт в данную секунду. Северус Снэйп не был любителем выставлять свои чувства напоказ, но сейчас, когда Помфри видела, как он держал на руках этого мальчика, ей не приходилось сомневаться, что вечно угрюмый, замкнутый профессор в самом деле способен на привязанность.
Отбросив лишние мысли, она поспешила помочь ему с клеткой.

запись создана: 22.08.2009 в 14:41

@темы: Гарри Поттер и Ко., переводы

---

А я преупреждала.

Название: Неличный дневник Учихи Саске
Автор: Aliena19
Бета: с первого по одиннадцатый день авитаминоз, с двенадцатого e.nara
Персонажи: Саске/Наруто или наоборот (тут это совсем неважно) и все остальные жители Конохи
Жанр: general
Рейтинг: PG дальше - выше
Состояние: закончен!
Отказ от прав: отказываюсь
Размещение: связаться со мной
Предупреждение: возможный ООС Саске
Предупреждение2: ! Фик родился под большим влиянием "Любимый ястреб дома Малфоев" sillygame. Плагиата, конечно, нет - это произведение вообще по другому фэндому написано, а жанр дневников придуман давно, НО стиль позаимствован именно оттуда, посему все это эксперимент.
От автора: Фик будет выходить параллельно с Мотыльками, пока меня что-нибудь еще е стукнет. Я стараюсь учиться, и мне очень нужны ваши комментарии.

День первый - шестой

День первый.

Меня убедительно попросили вести дневник. Говоря честнее и проще – заставили. Эдакое средство контроля – потом мои записи будут сверять с показаниями Анбу и выявлять по психологическому портрету, способен ли я спланировать многоуровневый заговор по осуществлению мести Конохе. Идиоты. Их деревеньку уже трижды чуть с лица земли не стерли. Да они самого никудышного шпиона у себя под носом не разглядят.

Как выразилась Хокаге, «это мера предосторожности». Как буркнул за ее спиной Какаши, «чтобы со скуки не помереть». Правду у нас никто не любит. За правду наказывают – чаще всего долго и весьма болезненно. Бывшему сенсею повезло: он умотал раньше, чем эта грозная фурия с двумя арбузами вместо груди закончила орать что-то про дополнительные миссии и лишение премии. Я не был так удачлив, так как мне убегать было некогда, некуда и незачем. Говорят, отрицание – защитная реакция организма.

День второй

На улице жара. Все двигаются, как медузы на поверхности воды – медленно и лениво. Мозги ощущаются точно также – желеобразной массой, не способной на такие подвиги как мысли. Псина Инудзуки развалилась посреди дороги, высунула язык и лежит себе, а остальные пусть ее обходят аккуратненько. Наш «проблематичный» гений третий час играет в сеги с белоглазым. Судя по скорости, с которой они делают ходы, игра затянется еще, как минимум, на полдня. У Абураме все жуки разбежались. Он расстроен, но я солидарен с несчастными насекомыми – жить хотят все, помирать от удушья под всеми этими тряпками – никто. Жучки сделали правильный выбор: предпочли спасение верности. Интересно, а вот их судить за это будут?

Разговаривать не получается, думать – тоже, получается только нести какой-то бред. Любое движение представляется очередной изощренной пыткой, созданной извращенной фантазией наших ненаглядных старейшин. После длительного знакомства с Орочимару, недолгого, но крайне насыщенного с Пейном, я убедился: к власти стремятся одни извращенцы. Или идиоты. Только что пронесшийся оранжевый ураган относится ко вторым. Хотя, может, после стольких лет общения с такими-то учителями в нем появилось что-то и от первых.

Я даже рад, что мне не дают миссий. Хокаге тогда так красиво изогнула бровь, будто ежедневно это действие перед зеркалом отрабатывала, и сказала: «А вы еще на что-то надеетесь?». Откровенно говоря, да, я надеялся. Но уж конечно не на разрешение выполнять задания селения. Теперь если мне и прикажут сделать какую-то работу, то это будет мытье классов в здании школы или еще что-нибудь похлеще. Спешите видеть: Учиха Саске – гениальный уборщик. Нет уж, увольте, такого не надо.

Жара убивает. Только Узумаки может бегать по всей деревне, как заводной. В двенадцать лет я не понимал, удивлялся и задавал вопрос «И откуда только силы берутся?». Сейчас я понимаю, молчу, но все еще удивляюсь. У него это уже давно вошло в привычку – удивлять всех вокруг: рыжего, белоглазого, извращенца, старуху. Даже всезнающего, всепонимающего Копирующего. Он тоже удивляется, просто делает вид, что сам обо всем давным-давно догадался. Почему я должен быть исключением?

День третий.

Узумаки приперся с утра. Завалился ко мне домой с грохотом, воплями, солнцем и запахом рамена. Пришлось вставать. Вышел, смотрю – точно: притащил свою червякообразную гадость. Думает, что если он готов есть ее круглые сутки, то и все должны приходить в неземной восторг, чуть услышав этот божественный аромат.

А может, я не люблю рамен, может у меня на него аллергия. Может меня выворачивает от одного вида этой лапши, и я не могу, не желаю, не способен физически, не в состоянии эмоционально выносить это. Может, я ненавижу, до желчи, до скрюченных пальцев, ненавижу эту чертову Коноху. Может, его гребаное благородство у меня уже в печенках, в гландах, в глотке сидит.
А он раскачивается на стуле, ногами болтает и лыбится. Я сажусь и ем. Будто у меня когда-то был выбор.

День четвертый.

Повел меня в гости ко всем старым знакомым. Довольный, как кот, объевшийся сметаны, гордый такой. Цезарь вернулся в Рим. Только лаврового венка не хватало. А я в качестве трофея.

Время безжалостно. Оно не предупреждает, не спрашивает разрешения. От него не дождешься любезностей, оно не проявит милосердия. Оно приходит и меняет все, до чего дотрагивается: стирает детские улыбки, как пыль со старого шкафа, заставляет выцветать глаза, рисует морщины. От тебя ничего не зависит, ты ничего не контролируешь – просто щепка, песчинка, невесомая былинка, крохотная царапинка на камне. Вот сегодня ты здесь – спишь, дышишь, живешь – а завтра тебя уже нет, и никто не оглянется, не вспомнит про хмурого мальчика с насупленными бровями, у которого в жизни было две всего цели.

Этого не избежать. В рассуждениях Хьюги явно есть здравое зерно. Он, кстати, официально назначен наследником главной ветви. Клан успешно проглотил свою гордость и выбрал наиболее практичный вариант. Какой из этой девчонки лидер? А Нара, так вообще, - помолвлен. Кто бы мог подумать, что он первым оденет на себя хомут. Когда я высказал эту мысль вслух, Какаши только лукаво усмехнулся, не отрываясь от очередного порноромана. Его лица, разумеется, по-прежнему не видно, но готов поклясться, что он тихонько подхихикивал у себя под маской. Лентяи, философы, фаталисты – они все уже другие, они ничего не могут поделать. Изменения необратимы – будь это новый статус или новая морщинка в уголке глаза. Неважно.

А вот Наруто не фаталист и, тем более, не философ. Он ведь в принципе рассуждать не способен. Он просто прет напролом, ни о чем не задумываясь и никого не спрашивая. Ему плевать, что там у большинства, он не в курсе, какие существуют законы. Что ему время? Он все так же бегает за Сакурой и получает от нее тумаки, все так же ест свой рамен на завтрак, обед и ужин, все так же любит оранжевый цвет и кричит, что станет Хокаге. Правда, теперь в этом никто уже не сомневается. А он и не замечает. Его привычки вросли в него корнями, их уже не выдрать, не выкорчевать. Я точно знаю – я четыре года пытался.

День пятый

«Потому что у тебя была цель, а у него мечта». Это Какаши так ответил на якобы не заданный мною вопрос. Ненавижу, когда он так делает. Спрятался за маской, книжкой, седой шевелюрой и насмешливо-вежливыми фразами. А все, чтобы к нему не лезли, что же сам суется, куда не просят? Психолог недоделанный.

Сижу на веранде и пишу. Заметил уже шестерых Анбу. Неужели они в самом деле думают, что это остановит меня, если я решусь уйти? Даже обидно немного. Не сумели, когда мне двенадцать было, не сумеют и сейчас. И плевать на браслеты.

Сегодня приезжал Пустынник. «С дружеским визитом к правителю страны-союзника». Уж не знаю, с дружеским там или недружеским, но Наруто пока точно еще не правитель, так что формулировка явно подкачала.

День шестой

Лучший обзор на деревню открывается со скалы Хокаге. Залезть сюда без помощи чакры – неплохая тренировка. Здесь тихо и спокойно. А еще тут вряд ли станут меня искать.

Смотришь вниз, и все селение как на ладони. Домики крошечные, как игрушечные, люди-муравьишки снуют туда-сюда. Коноха.
Узумаки верит, что где-то в глубине души я нежно и трепетно люблю свой дом, потому как, по его логике, дом по определению нельзя не любить. Какую бы боль тебе твоя родина не причинила, ты все равно стерпишь и простишь, потому что твоя. Потому что с молоком матери всосал эту преданность, потому что ты с этим связан – кровью, потом, умом, сердцем – накрепко, намертво, так, что отодвинуться больно.

Это так бы сказал Наруто, если бы умел внятно изъясняться, а так он просто неуклюже потирает шею рукой и улыбается, а глаза у него, как две щелочки.
Глупость все это. Чушь, которой набили его пустую башку наставники. Он просто влюблен, давно и безответно, и как любой влюбленный наивно полагает, что все должны проникнуться к его распрекрасной-расчудесной Конохе такими же чувствами. Бесит. Справедливая и мудрая, она первая кинет его в волчью пасть, если прижмет. А он и сопротивляться не будет. Кретин.

Пока я был занят писаниной, кретин выпрыгнул из-за моей спины – и не спрашивайте, как он меня отыскал – и сбил с насиженного места. Ясно дело, покатились мы оба. Потом я решил донести до него свое отношение к ситуации. Доносил долго и вдумчиво, пока не кончилось дыхание и стало лень двигаться. Мы разобрались, где чьи конечности, и, молча, уселись рядом. Вечер уже, и настроение такое умиротворенное, безмятежное. Узумаки вздыхает удовлетворенно и говорит:
- Красиво, да?
Я только фыркнул. Это он опять про свое село, будь оно неладно.
- Хорошо так, будто ничего больше и не надо. Лишь бы все жили, как сейчас.
У него голос при этом такой был… Даже описать сложно. Тихий-тихий, словно он боится разрушить момент лишним словом или слишком громким звуком. А глаза так и сияют.
Мы еще долго сидели. Точнее сказать, сидел я, а он лежал сбоку и посапывал. А я смотрел на закат и слушал его дыхание.
Они его не стоят.

День седьмой - одиннадцатый

День седьмой

Сегодня чудно пообщались со старейшинами. Мне практически в открытую заявили, что если Страна Звука потребует меня выдать, они это сделают, не задумываясь. И, безусловно, исключительно из соображений безопасности населения. Наша беседа выглядела примерно так:

- Совет Страны Звука, по слухам, очень недоволен вашим решением вернуться на родину. Они могут попытаться обвинить вас в ренегатстве и потребовать суда.
- Я догадываюсь.
- Мы хотим, чтобы вы знали, что если подобная ситуация создастся, то велика вероятность, что мы не сумеем изменить ее в вашу пользу.
- Не сомневаюсь.
- Вы понимаете, что как предатель деревни вы не можете рассчитывать на защиту и поддержку с нашей стороны?
- Да.
- Это хорошо. Мы также надеемся, что вы полностью осознаете свое положение и не станете предъявлять какие-либо требования.
- Разумеется.
- Прекрасно. Тогда это все.
- Наруто знает?

Тут они развели бурную деятельность по раскладыванию и перекладыванию своих бумажек, сопровождая всю эту активность невнятным бормотанием.
Из этой внезапно проявившейся легкой формы старческого маразма я сделал следующие выводы:
1 Наруто ничего не знает
2 Старейшины боятся его вмешательства

Как логичное следствие из двух предыдущих пунктов я принял решение так и держать Узумаки в блаженном неведении. Меньше знает – крепче спит.

Возвращался домой – ноги сами понесли в раменную. Картина предстала мне очень милая, я бы сказал, почти трогательная. Сейчас закрываю глаза и так и вижу. Наруто, как всегда, уминает свою лапшу за обе щеки и болтает без умолку. Удивительно, как только не подавился еще. Бандана съехала слегка, челка на лоб падает. Пустынник сидит рядом и смотрит. И улыбается. Тарелка у него до сих пор полная.

Я разворачиваюсь и выхожу. Меня мутит от запаха чертовой лапши. Но это даже к лучшему.

День восьмой

Вокруг меня столько добрых, честных и абсолютно бескорыстных людей. Ни тебе ультиматумов, ни тебе шантажа, даже выгоды никакой не ищут – ничего для себя, все для меня, раненого, но несломленного потомка великого клана Учиха. Уже просто не знаешь, куда деваться от их удушающей заботы.

Сакура ежедневно ужины таскает. Хорошо, что хоть не пристает больше, только вздыхает и глаза отводит. Поумнела, что ли? Этот бледный вообще, видимо, поставил себе целью замучить меня своими расспросами до смерти. Очень его интересует, что же во мне есть такое, из-за чего Наруто четыре года как одержимый был. Я как в Коноху вернулся, он мне первым делом и объявил что, собирается выяснить это и, цитирую, «тоже создать со мной дружескую связь». И при этом так гадко-сладко улыбнулся. Очень хотелось, конечно, добавить фиолетово-желтых оттенков его бесцветной физиономии, но я решил, что удовольствие не стоит последующих за ним проблем. Впрочем, отвечать на эту околесицу тоже не было желания. Во-первых, с чего это я вообще должен с ним разговаривать, а, во-вторых, я так не определился: то ли он полный псих, то ли не в меру проницательный ублюдок. Его мерзкая лыба намекала, что второй вариант ближе к истине.

Хокаге выглядела угрожающе, но не настолько, чтобы у меня возникли опасения за собственную шкуру. Даже милостиво взяла мое лечение под свой железный контроль. Теперь раз в неделю я обязан являться на осмотр под ее не всегда ясны очи.

Чувствую себя мухой, угодившей в банку с вареньем. Бейся, не бейся – без толку: лапки склеились, крылья увязли в липком сиропе из чужой показной доброты. Все приторно любезны и тошнотворно предупредительны. Уровень сахара в улыбках медсестер явно зашкаливает: кажется, вот-вот получу передозировку глюкозы.

Вот только если мнимое великодушие раздражает, то от подлинного – я готов выть.

День девятый

Забудьте все, что я писал ранее. Забудьте и не вспоминайте. Как бы они ни старались похоронить меня под весом своих нежных душ и золотых сердец, до Наруто им безнадежно далеко. Он у нас первый во всем и всегда. Без исключений.

Так бы и удавил гада. Мученик хренов. Повесьте ему кто-нибудь обруч над головой, чтобы и внешне статусу соответствовал.

Пальцы от злости дрожат так, что ручку не удержать. Сейчас расскажу. Начиналось все вполне безобидно: Узумаки поплелся со мной на очередную проверку в больницу. Бросил своего рыжего дружка ради этого. Я возражать не стал, он даже удивился: в кои-то веки я не упираюсь и не веду себя «как упрямый осел». Это он меня так назвал. Я, конечно, мог указать, кто тут на самом деле осел, мог бы предъявить с десяток весомых причин, по которым сегодня – и только сегодня – я не против его надоедливого общества, в конце концов, мог бы просто послать на все четыре стороны, но так ничего и не сделал. Теперь жалею. Его мало послать, нужно было еще и надавать перед этим… гостинцев. Чтобы хоть иногда башкой своей тупой думал.

Ладно, что-то я отвлекся. Все шло, как обычно. Дуры-медсестры, «разденьтесь, пожалуйста», опять ухмылочки, руки их холодные на теле. Ничего нового. А потом одна из этих недо-медиков возьми да и продемонстрируй нереальный уровень своего интеллекта. Для тех, кто мои записи анализирует, хочу уточнить: нереальный в том смысле, что неясно, как она в принципе работу получила, не то что должность в больнице. Куда смотрит Хокаге? Мне иногда кажется, что для женской половины населения, не обремененной излишними мозгами, госпиталь – это последний шанс подцепить ухажера. Вдруг инвалид какой-нибудь от отчаяния совсем голову потеряет. Они его схватят тепленьким, под белы руки и под венец. А потом уж и на состояние аффекта не спишешь.

В общем, эта идиотка водила своими пальцами по шраму на плече, якобы проверяла, как идет заживление, а потом наклонилась ближе и промурлыкала: «Учиха-сан, у вас такая нежная кожа. Удивительно высокая чувствительность». Все это было произнесено с неудачной попыткой томного придыхания. Прямо мне в ухо. Меня аж передернуло, гляжу на Наруто, а он стоит то ли растерянный, то ли злой, кулаки сжимает. Взгляд мой поймал, фыркнул презрительно, отвернулся и вдруг как окаменел. Глазища распахнулись, рот открывается, а слов нет, только хрип какой-то, будто от нехватки воздуха.

Я сначала понять не мог, что случилось. Проследил, на что он пялится, и сам как истукан застыл. Я, оказывается, пока переодевался, браслет немного сдвинул, и синяк от него на запястье теперь был хорошо виден. На него-то этот кретин и таращился. До меня тогда сразу и дошло, что за выражение у него в глазах было. Шок, ужас и вина.

Обычное ведь дело, ну, натерли кольца эти кожу, можно подумать, смертельное ранение. Да если б они не подавляли расход чакры, меня бы казнили бы на следующий день после того, как я в деревню вошел, не разбираясь. Безопасности ради. И ничье заступничество не помогло бы. А он… винит он себя, видите ли.

До сих пор успокоиться не могу. В такую ярость пришел, а он ресницами хлопает, лепечет:
- Саске...

Я тут же из комнаты рванул. Недоумок. Живет в своем мирке с розовым небом и облаками из сахарной ваты и верит, что за ошибки никогда и ничем не придется платить. Вокруг него никто не виноват. С чего им? Это не его с детства ненавидели и обходили стороной, это не ему лгали, не его использовали. И, конечно, кто - кто, а я уж точно ничего не сделал. Абсолютно непогрешим и совершенно невинен. Это ведь не я предал свою родину, это не я сбежал к врагу, и это не я продырявил ему грудь, не я ранил его друзей, не я оскорблял и унижал его при каждой встрече, не я пытался уничтожить его жизнь, его мечту, его дурашливую улыбку, сломать его волю, веру, веру… Не я… Зачем меня винить? Узумаки все возьмет на себя. Ему несложно. На его плечах уже все селение, ничего не изменится, если прибавить к грузу еще и жалкий, грязный, изорванный комочек под названием «Вина Учихи Саске». Он отберет, не спрашивая, и сам понесет. А то, что ссутулится чуть-чуть, так кто же заметит?

День десятый

Они едут.

Вызвали к Пятой. Она только сейчас узнала о моей беседе со старейшинами и решила сообщить, что обо мне думает. Все-таки не зря ее Хокаге сделали. Наверное, объем ее легких не уступает объему груди. Орать без остановки пятнадцать минут – это вам не шутка. Зачем только ей это понадобилось? Уместить две мысли «я - идиот» и «она этим не довольна» можно было и в одном предложении. Только воздух зря сотрясает.

Они уже едут, будут на месте не сегодня-завтра. А за этим последуют бесконечные словесные баталии, так как Хокаге объявила, что, во-первых, она сдаваться не намерена, а, во-вторых, мое мнение по этому вопросу ее не колышет. Я ответил, что мне плевать. Какаши сказал подумать о Наруто. Я промолчал. Думать о Наруто не хотелось. Но это был аргумент. Затем мы долго обсуждали, кто и что должен сказать в мою защиту. Я предложил на время визита звуковиков отправить Узумаки на миссию. При этом брови Пятой поползли вверх, а Хатаке с минуту так пристально вглядывался в меня, словно потерял что-то, а теперь ищет это.
- Вы что, - говорит Пятая, - действительно хотите, чтобы Наруто не вмешивался?
- Да, - отвечаю, - разве вас не волнует, в какие неприятности он может влезть, если останется?
- Меня-то волнует, - она, кажется, во мне дырки решила просверлить, вон даже вперед подалась, - я удивлена, что это волнует и вас.

Я снова промолчал. Что тут скажешь? И так все понятно.

День одиннадцатый

Надвигается гроза.

Не люблю это ощущение: когда нет еще ни грома, ни молний, но воздух уже как-то загустевает, тяжелеет, давит. Чувствуешь неотвратимость на кончиках пальцев. Могучую, всесильную неизбежность. Она, как горная река, подхватывает тебя и уносит, а ты барахтаешься, захлебываешься, кричишь, но чем сильнее сопротивляешься, тем скорее пойдешь ко дну.

Небо разрезала первая молния. А за ней раскат грома, пока еще глухой, по ушам не бьет.

У нас в саду росло дерево: высокий, раскидистый ясень. Мне очень нравилось забираться на его ветки и прятаться там, пока взрослые искали меня по всему дому. Но однажды его ствол молнией раскололо надвое. Грустно было. Все вокруг зеленое, живое, пахнет, шелестит, а этот ясень стоит черный, застывший. Безмолвный памятник чувству юмора судьбы. Мама говорила, он рано или поздно погибнет и засохнет окончательно, а я хоть и знал, что она права, но срубить ясень все равно не позволил. Скорей всего, он и, в самом деле, развалился бы на части, если бы не кряжистый дубок, росший совсем рядом. Одна половина умирающего дерева привалилась к этому дубу и так и осталась в таком положении. А весной они оба зазеленели.

Тяжелые капли забарабанили по крыльцу. Говорят, что первая падает на дурака.

Так вот это не благодарность. Это подсознательное желание выжить. Я ведь паразитирую на нем, оплел его, как лиана, и близко никого не подпускаю. Мне уже почти все равно. Но все крохотные частички этого «почти» заключены в нем. Никакой романтики или возвышенности. Я просто сдохну без него. Коротко и ясно. Зато правда.

Дождь идет.

День двенадцатый - пятнадцатый

День двенадцатый

Ожидание медленно, но неуклонно сводит всех с ума. Сакура мечется из угла в угол, как кошка, потерявшая детенышей. У нее ведь жизнь и без того так и кипит - аж целых два поклонника выискались: бледный и толстобровый. Соперничество между этими несчастными сейчас в самом разгаре: угли пылают, меха раздуваются, железо бьется о железо. К ним даже приближаться опасно – обожжешься.

Это понимают все, дураков среди ниндзя нет: такие здесь просто не задерживаются. Рано или поздно – и скорее рано, чем поздно – все дураки отправляются в гостеприимные объятия сырой землицы под выспренные речи и скупые слезы оставшихся в живых.

Так что никто не вмешивается. Да и незачем. Сакура радуется тому, что в кои-то веки бегают за ней, а не от нее. Толстобровый радуется лишнему поводу продемонстрировать силу юности. Чему радуется бледный - непонятно, но ухмылку к его физиономии приклеили намертво.

Я радуюсь отступившей духоте, дождю и восхитительной возможности поставить точку.

Количество бутылок на столе у Пятой стремительно растет. Какаши позабыл про свои романы. Целый день ходил хвостом за Хокаге и так ни разу и не открыл – книжечка в оранжевом переплете напрасно ждала своего часа в кармане широких дзенинских штанов. При этом выражение лица у Копирующего было, как у благородного страдальца, смиренно идущего за своими мучителями в камеру пыток. Я ему даже слегка посочувствовал: такое испытание силы воли проходит не каждый.

Сакура сидит у стола Пятой и выстукивает ногтями какой-то странный, немного нервный ритм. Шизуне неодобрительно косится на склянки, комфортно расположившиеся поверх документов, но молчит. Это показатель.

Все замерло, потрескивает, искрится, сейчас зазвенит. Сакура уронила папку с чьим-то личным делом. Хокаге чертыхнулась. Какаши поднял бумаги. Движения у него порывистые, смазанные. Шизуне все еще молчит.

В записях полный сумбур, но внутри все кристально чисто и пусто, как в квартире, из которой выехали хозяева. Подашь голос – эхо будет.

Кажется, что-то снова упало.

День тринадцатый

Сижу на кухне и расписываю свои злоключения в духе романов, которые девицы типа Хинаты прячут под подушкой, а потом тайком поливают горючими слезами истерзанные страницы. Вот он я - живое воплощение трагического героя. Осталось только отрепетировать взгляд, полный неземной тоски, и выражение лица «печаль на благородном челе», и все – можно покорять подмостки. А почему бы и нет? Впервые стану марионеткой осознанно и по доброй воле.

Надо бы пообедать, но аппетита совсем нет. Пью чай и поглядываю на стул напротив. Когда мне только выделили это жилье, тут все было в единственном экземпляре: стол один, кровать одна, стул тоже один. Беглому ниндзя на большее рассчитывать не приходится. Наруто обследовал всю квартиру минуты за три, проворчал что-то про «жалких скупердяев» и смотался. Вернулся через полчаса с потрепанным стулом и видавшей виды табуреткой. Ему, видите ли, неудобно есть рамен, сидя на подоконнике. Порывался еще отдать мне кресло, но я пригрозил вышвырнуть его вместе со всей его мебелью прямо в окно. Он вздохнул, обозвал меня идиотом, но ночных вылазок по перетаскиванию своих предметов интерьера в мое жилище делать не стал. И на том спасибо. Тем более что, судя по частоте его визитов ко мне, это был и его единственный стул.

Чай остыл, а кипятить воду снова неохота. Рассматриваю медленно кружащиеся чаинки и вспоминаю события сегодняшнего дня. Из звуковиков пришло человек тридцать: верхушка и небольшой отряд, явно на случай проявления открытой агрессии. Предусмотрительно, ничего не скажешь, вот только вряд ли это им поможет.

Не знаю, чего все ожидали от их появления. Небеса не разверзлись, грома с молниями тоже не наблюдалось, даже без фанфар обошлись. Тихо встретили, без лишних слов проводили к Хокаге, сразу же дали понять, что уйдут они с пустыми руками. Ни пылающих взоров, ни громогласных заявлений. Сугубо деловой подход. У Пятой прекрасно получилось изображать уверенность, которой она не испытывает. По крайней мере, звуковики купились. И обозлились. Второй акт разыгрывающейся комедии отложен до завтра. Зрители и участники могут покинуть свои места.

День четырнадцатый

В детстве всех учат делиться. Идти на компромисс. «Дай мне своего мишку, а я за это разрешу тебе поиграть с моим мячиком». И вот несчастный карапуз стоит, надув губы и нахмурившись, поглощенный необходимостью впервые в жизни выбирать. Между желанием получить чужое и нежеланием делиться своим. И почти всегда обычное детское любопытство побеждает, заставляя нехотя, с сомнением, но все же передать свою игрушку в чьи-то незнакомые жадные руки. Хорошее, кстати, слово «передать», точное.

Счастливые родители погладят своего ребенка по голове, довольные тем, какой добрый и щедрый у них малыш. А малыш будет кукситься и ревниво смотреть, как какой-то другой мальчик радостно возится с его вещью. Он не поймет, почему от этого зрелища внутри становится холодно и противно, не поймет и забудет. А когда вырастет, все вокруг станут называть это сделкой или взаимовыгодным обменом. Но никто так и не объяснит ему, что тогда, много лет назад он совершил первое предательство в своей жизни.

Я никогда не умел делиться. Поэтому сегодня чуть не прибил Казекаге.

Он заявился в кабинет Пятой, как к себе домой, поздоровался и с ходу выдал, что я могу рассчитывать на его поддержку и он собирается выступить в мою защиту. Будто объявил, в какое время будет подан обед – такой будничный у него был тон. Руки на груди сложил и в окно смотрит. А затем он ко мне повернулся, и меня как кнутом обожгло. Дошло. Купить решил, сука. Просто так ему Узумаки вовек не заполучить, вот он и решил другую тропку поискать.

- Спасибо, - говорю, - я обойдусь без твоей помощи.
Пятая на меня зашикала. «Ты что несешь?» - шепчет. А у Пустынника глаза вспыхнули, искривился весь.
- Ты не в том положении, чтобы выбирать, - И скалится, ублюдок. Я слова не успел сказать, Хокаге опять встряла.
- Спасибо, Гаара, это очень великодушно с твоей стороны.
А эта сволочь просто кивнула в ответ, даже не оборачиваясь к ней. Лицемер чертов. Мне кричать хотелось. Неужели они не видят, неужели ничего не понимают? Разинули рты и преспокойно проглатывают весь тот розовый кисель, что он им скармливает. И не давятся ведь. А под красным шелком слова «великодушие» скрывается всего лишь уродливая, убогая попытка добиться желаемого, жалкий подкуп.
- А может, великодушие нашего дражайшего Казекаге небескорыстно, - Меня уже слегка потряхивало от ярости. – Может, он надеется на ответную услугу…

Он, кажется, даже онемел от бешенства. Я надеялся – не выдержит, бросится. У меня ногти в ладонь впились до алых полумесяцев, так пообщаться с ним хотелось. Но нет. Еще пару минут взглядом меня жег, дергался, я думал, сейчас взорвется, а он внезапно сник, скукожился как-то. Плечи опустились, сам в пол смотрит. Потом на меня взглянул, а глаза у него усталые, тусклые, как у человека, слишком долго боровшегося с неизлечимой болезнью.

Он плечами повел, будто зябко ему, рукав поправил и к двери направился. Уже за ручку взялся, а потом вдруг обернулся и выплюнул:

- Ты думаешь, здесь хоть кто-то еще на что-то надеется?

Сказал и вышел из комнаты. А мне осталась захлопнувшаяся дверь, натянутая леска тишины и осознание, что, видимо, это я ничего не вижу и совсем ничего не понимаю.

День пятнадцатый

Волки живут в стаях, разве нет? Этот, очевидно, нет.

Мы с Шикамару возвращались домой после очередной разборки со звуковиками в апартаментах Хокаге. Я шел к себе, а ему было по пути.

День ласковый какой-то был. И солнце, и дорога, и воздух мягкий такой, бархатный. И все кажется таким чудным и мирным, что почти веришь в это. Хорошо, правда, хорошо. Такие моменты, они как четырехлистный клевер: редкие и ценные, заполучить сложно, а сохранить и вовсе не удастся. Зато, когда они попадаются тебе на пути, считай – повезло. Смакуй зеленую горечь, живи, наслаждайся, пока злая старуха-реальность не двинет тебе своей чугунной сковородкой.

К сожалению, сегодня сковородка прилетела намного раньше, чем я рассчитывал.

Их было не слишком много, но шум стоял такой, что хоть уши затыкай. Весь состав Анбу, напившийся до синих чертей в каком-нибудь кабаке, и то тише вести себя будет. А это дети просто. Будущее наше. Следующее поколение бесстрашных шиноби, которое в данный момент на практике познавало способы общения с поверженным неприятелем.

Они столпились вокруг хиленькой осины и с возбужденным гиканьем кидали камни и палки в центр круга. К стволу дерева толстой грубой веревкой был привязан волчонок. Уже не крошечный неуклюжий детеныш, но еще и не взрослый зверь. Серая всклокоченная шерсть, на затылке стоит дыбом. Уродливые кляксы цвета ржавчины – засохшая кровь. Глухое рычание из пасти, обнажившиеся в оскале клыки. И безжалостная хватка челюстей, оказавшаяся бы смертельной, если бы в пасти была зажата человеческая плоть.

Он не делал даже попыток увернуться от летевших в него камней. Только атаковал в ответ. Прыжок – отбросило назад – снова прыжок – удар о землю – поднялся – прыжок.

Иногда все бывает не так, как надо. Бывает, смех кажется самым отвратительным звуком на свете. Бывает, ты не можешь определить, где люди, а где звери. Бывает, думать о главном не получается, а в голове жужжит целый рой каких-то дурацких ненужных вопросов: откуда он? где его стая? почему один? Бывает, собственные эмоции занимают место ненавязчиво звучащего фона, а на передний план выступают чужие, непрочувствованные, но такие живые и яркие, что именно они кажутся реальными. Когда ты точно знаешь, что бы он сказал, что бы он ощутил, как бы поступил. И это «бы» настолько прозрачно и несущественно, что ты почти слышишь над ухом его разгневанный голос, видишь полные огня голубые глаза, которые почему-то подменяют собой вот эти злые желтые, с рвущейся изнутри ненавистью смотрящие на тебя из середины проклятого круга.

Мне понадобилось примерно десять секунд, пара взглядов и одно звяканье вынимаемой катаны, чтобы воздух наполнился пылью, поднятой с дороги сверкающими теперь уже в отдалении пятками. Я в самом деле знал, что бы Наруто сделал дальше: взмах куная, и серая тень уже неслась бы в направлении леса, но знать и быть – не одно и то же, поэтому я просто кивнул Нара и свернул на свою улицу.

Я не верю снам и приметам. Никакой четырехлистный клевер не превратит гадюшник, взращивающий будущих убийц, в то место, в которое верит Узумаки.

День шестнадцатый

День шестнадцатый

Все-таки тело шиноби – удивительный механизм. Вон, как Хьюга крутится. Ни одного лишнего шага. Каждый жест отточен до такой степени, что кажется, его руки и ноги живут собственной жизнью. Это мир ниндзя. Здесь тело быстрее и мудрее разума. Оно само говорит за человека, своим собственным языком объясняет, что и почему надо делать. Прыжком – уйти от атаки. Ногой в развороте – поразить раскрывшегося противника. Толчком себе за спину – спасти. Дрожью в занесенной руке – не убить. Только потом приходит осознание, почему ты закрыл его собой, почему не смог добить, когда все внутри разрывалось от вопля, что ты должен. Телу не нужно разбираться в мелочах, ему шепнули его лучшие друзья, инстинкты, поэтому оно-то точно знает: так надо. А вот чтобы понять, требуется время. Иногда очень много времени, потому что понять, значит пройти половину пути к тому, чтобы принять.

Момент своего «прозрения» я очень хорошо помню. Пэйну внезапно стукнуло, что Коноха вообще-то крепкий орешек, и просто так ее не взять, а потому имеет смысл постараться договориться. Мне тогда крови хотелось, а не разговоров, но чертов фанатик настоял, чтобы я присутствовал и вел себя прилично.

Со стороны Листа переговорщиков было пятеро: Пятая, Шизуне, Сакура, Нара и Хатаке. Последний занимал в этом фарсе под условным названием «попытка решить конфликт мирным путем» ведущую роль. Что в принципе особого удивления не вызывало. С таким нравом, как у нашей Хокаге, проще играть в русскую рулетку, чем в парламентеров, так что за здравый ум и твердую память в этой компании отвечал именно Какаши. Благодаря этому выбору, все прошло почти бесшумно: без разбитой вдребезги посуды и разнесенных в пыль стен. Пэйн вместе со своим предложением был послан вежливо и даже почти дружелюбным тоном.

И тут это и случилось. Коноховцы уже собирались уходить, как Сакура вдруг передумала, решительно приблизилась к столу, за которым мы сидели, и как-то непривычно жестко уставилась на меня. Затем оперлась ладонью на деревянную поверхность и, по-прежнему не отводя тяжелого взгляда, слегка подалась вперед. И снова опережающая разум реакция организма. Вот напряглись мышцы, приготовились встретить атаку, вот сомкнулись на рукоятке пальцы, правое плечо чуть назад. Тело знает все наперед и никогда не ошибается. Только вот кто же предполагал, что ни быстрота движений, ни сила мускулов от такого нападения не защитит? Когда вместо ожидаемого сокрушительного удара в челюсть ядовитым шепотом влилось в уши:

- А ты понимаешь, что подохнешь без него?

Вот так вот. Коротко и сильно. Со всей дури словами в солнечное сплетение. И не закрыться, и не ударить в ответ.

- Исполнишь свою месть, убьешь Наруто. Потом наймешься какому-нибудь богатею в телохранители. Будешь махать своей катаной и трахать длинноволосых брюнеток. И подыхать. Потому что все, что в тебе осталось живого, это из-за него. А ты, Саске-кун, просто трус, не способный посмотреть правде в глаза.

Я посмотрел. Не сказать, что от этого стало хоть немного легче. Правда, знаете ли, – это такое лекарство, которое можно принимать только в очень ограниченном количестве, а иначе оно и убить может. Вот и меня чуть не прибило.

Обрушилось мощной, неумолимой, расчетливо-жестокой волной, выбило дух, мысли, планы, сорвало черную повязку с лица. Придавило к самому дну, заставив корчиться и тихонечко поскуливать в осознании, что, черт, черт, черт, ничего, ничего уже не будет, как прежде. А потом схлынуло, оставило жалким, безвольным, задыхающимся. Дало время, чтобы заново построить каменные стены и выковать стальные решетки. Только что от них толку, когда это уже там, внутри. Можно отмахнуться, можно проигнорировать, можно попробовать забыть, но все бесполезно, потому что теперь уже знаешь, и от этого не спрячешься. Поэтому-то и бешенство по венам частыми толчками, и кричать хочется, раздирая горло: «Да, сука, да! Ты этого хотел? Этого добивался? Доволен? Подавись, ублюдок! Да, все, что осталось, это ты, это из-за тебя, это для тебя, сволочь!»

Любовь, ненависть, страсть, ревность. Всего лишь эмоции. Вторичные показатели того, что ты все еще жив. Признаки слабости. Это из совсем другой категории.

Воздух, вода, Наруто, пища. Факторы выживания. Непременно действующие обстоятельства. Абсолютная необходимость.

День семнадцатый - девятнадцатый

День семнадцатый

Мы просчитались. По плану визит звуковиков должен был продлиться не больше пяти дней, но когда и что в этой деревне шло по плану? Теперь они проторчат здесь еще дней десять. Отокаге на протяжении пятнадцати минут медовым голосом разливался, что эта поездка как нельзя более подходит для того, чтобы урегулировать весьма непростые отношения со страной Огня в целом и Скрытым Листом в частности, и, хотя он и надеялся на возвращение Учихи в свое селение, он нисколько не обижен, что этого не произойдет, и полностью понимает позицию Хокаге и так далее, и тому подобное.

Надо ли говорить, что старейшины слушали все это, развесив уши? На самом деле, доверчивости в старых лицемерах ни на грош. Просто все надеются, что за время пребывания «гостей» проблема по имени Учиха Саске устранится сама собой. Ну, или ее устранят, что по сути одно и то же. Ведь пока никто не видит и все молчат, можно все, не так ли?

В общем, вся эта ситуация повлекла за собой очередные нудные посиделки у Пятой. Хокаге и Сакура жужжали что-то том, что надо усилить мою охрану, увеличить количество наблюдающих Анбу, ограничить мои перемещения, Какаши изредка вставлял какие-то комментарии, Нара лениво вздыхал, а я рассматривал стоящий на подоконнике горшок с цветами.

Большой такой, аляповато раскрашенный, глиняный горшок. Глядел я на него, глядел, а в голове крутилось недоуменно-удивленное: «И что это за безвкусица?»

Вот малиново-алая полоска окаймляет низ горшка, прямо над ней выступает зубчиками синяя лента, а горлышко охватывает волнистая апельсиново-рыжая. А вот прямо вдоль линии, по которой граничат оранжевый и синий цвета, ползет маленькая зеленая букашка. Крылышки у нее темнее, чем остальное тело, и на солнце блестят, как бутылочное стекло. Вот она, медленно перебирая лапками, продвигается немного вверх, на секунду замирает, а затем с негромким, но раздражающим гудением взлетает и уносится прочь в открытое окно.

Я повернулся к Хокаге. В комнате стояла тишина. По всей видимости, стояла она тут уже давно и уходить никуда не собиралась. Я прокашлялся. Присутствующие по-прежнему смотрели на меня и молчали каким-то особым сочувственным молчанием. Точно мазню бледного разглядывали: с эдаким легким интересом и вежливым сомнением, как бы спрашивая: «А что бы все это значило?».

Ответил бы я им, что это значило, да ведь сами не рады будут. Своих рогатых лучше держать при себе – это я с детства усвоил. У других собственные есть – им чужого не надо. И каждый сам выбирает методы борьбы с ними: кто-то уходит в глухую оборону, кто-то идет на подкуп, а кто-то бьется в кровь, сбрасывая тяжелый панцирь и подставляя ранимое, беззащитно-нежное безжалостным острым клыкам. А какая, по сути, разница? Ничего ведь не изменится - прошлое не вырвешь, как страницу из надоевшей книги.

Только вот порой назло доводам разума и призывам гордости пробуждается внутри что-то тайное, постыдное, тщательно хранимое даже от себя самого. И хочется тогда подойти вплотную, прижаться лбом к теплому лбу и прошептать в обветренные губы: «Пожалуйста, забери их». И впитать кожей чужое тепло, силу, уверенность. И поверить, что это не конец. Потому что в конце все обязательно будет хорошо*.

* Фраза придумана не мной. Стырено из подписи у Uzumaki_kid и немного изменено.

День восемнадцатый

Все как всегда. Все по-прежнему. Сакура по-прежнему выбирает меньшее из зол, Какаши по-прежнему опаздывает, Нара по-прежнему женат. Последнее, кстати, неудивительно. Он как-то сказал, что с такой женой проблематичный статус «разведен» приравнивается к еще более проблематичному статусу «мертв». И намекал он явно не на смерть от разбитого сердца. Так что величайший мыслитель Конохи радуется каждому дню своей счастливой семейной жизни.

Что еще сказать? Солнце по-прежнему светит, и Наруто по-прежнему нет.

Мне скучно. Боги, как мне скучно. Жизнь застывает на месте, кругом только иллюзия движения. Дом – кабинет Пятой – полигон – дом. Серая муть прячется за каждым поворотом, в каждом закоулке. Она скрывается в пыльной листве, тусклом блеске катаны, фальшиво уверенной улыбке Сакуры, в лицах чужих, в лицах своих. Другие ее не замечают, но я чувствую – она здесь. Интересно, видят ли ее Хатаке, Ибики, та же Пятая? А может, и неинтересно вовсе.

Усталость засела как заноза где-то глубоко внутри. Ешь, спишь, а она все время с тобой, никуда не делась. Не отдашь ведь на подержание.

Сакуре не нравится мое состояние. Мне оно тоже не нравится, но я же молчу, ни к кому не лезу. Она щупает пульс, рассматривает зрачки, складывает какие-то незнакомые печати. Мне прямо-таки смешно делается. Словно девчонка-несмышленыш решила поиграть в целителя. Хотя какая она теперь девчонка? Я плохо помню соседских девчонок, но у них вроде были яркие платьица, веночки на головах и смех колокольчиком. А у Сакуры напряженно сведенные брови и пара шрамов на левом предплечье. Когда она сидит так близко, эти тонкие, неровные, чуть выпуклые линии хорошо видны. И еще она очень редко смеется. А меня это по-прежнему не трогает.

Говорю же: все как всегда, ничего нового.

День девятнадцатый

Узумаки вернулся. Я просто поверить не могу, что еще вчера жаловался на скуку.

По возвращении нашего национального героя вылечили, отогрели, накормили и любезно ввели в курс недавних событий. Старая ведьма, которую по какому-то идиотскому недоразумению сделали Хокаге, не пожелала слушать вопли разгневанного Наруто и оказала еще одну любезность. На этот раз мне. Она не только просветила его относительно того, что он пропустил, так еще и поведала, по чьей милости.

А теперь представьте себе, как это аукнулось мне. От криков «Вылезай, урод, я тебя убивать буду!» мне заложило уши. Дверь, в которую этот горлопан ломился, спасло только чудо и добротные петли. А уж что мне потом пришлось выслушать! Влетел, кулаками трясет, а у самого рука забинтована – болван опять использовал то придурочное дзюцу. Нет, ну как только наглости хватает! Сам ничьих советов не слушает, а еще на меня орать пытается. Ясно же было сказано: руку потеряешь, идиот. Но Узумаки же у нас выше каких-то там медицинских указаний, ибо законы природы на него не распространяются. Это все для нас, смертных, а носитель Девятихвостого к этой категории не относится. Он всегда готов: хоть верхом на коня, хоть задницей на ежа.

Не знаю, почему так меня это его ранение очередное взбесило, но через минуту я был почти так же зол, как мой незваный гость. Наорались мы всласть.

- Ты, - вопил он, - как смел даже подумать о таком? Какого хрена тебя судят, а я где-то шляюсь?!
- Вот уж не знаю, кретин, какого хрена ты шлялся. По идее ты должен был миссию выполнять.
- Не пудри мне мозги!
- Да тебе пудрить нечего, идиот.
- Чего? Да что за чушь ты несешь? Мне надо было рядом быть!
- Зачем? Тебя, что ли, в Звук отправить пытались?
- Затем, что мне не все равно!
- Ну вот а мне все равно. Это не твое дело. Ты мне не брат и не сват, так что отвали.

Я это последнее и говорить не хотел – само с языка слетело. Слишком долго учился по самому больному бить, чтобы враз отвыкнуть. Он так посмотрел - мне тошно стало. И чувство такое странное. Будто на веточку сухую наступил, и тихий хруст бритвой прошелся по подреберным мышцам – не вдохнуть. Не-по-пра-ви-мо.

Я подумал, что он дальше и спорить не станет, а он ничего, буркнул только:

- Ну и ублюдок же ты, Саске. Я иногда сам не понимаю, почему.., - так фразу и не закончил, рукой махнул и сказал:
- Мне плевать, что ты там себе удумал. Я не для того твою задницу в Коноху притащил, чтобы какие-то безмозглые звуковики тебя забрали. Так что даже не надейся, что я им это позволю. Понял?

И вроде все в порядке. Фыркнул, дверью хлопнул, уходя. Лишь в глазах что-то не то. Болезненно беззащитное не то. Я опустился на бывший когда-то единственным стул и просидел на нем, не вставая, до ночи. Сидел и думал.

Сколько таких вот хрупких веточек в нем уже поломали? Сколько из них уничтожил я сам, своими руками, словами, поступками? Сколько их еще осталось? Мне бы сберечь эту уязвимую ранимость, спрятать, чтобы никто не нашел, никто не обидел, а я… а я как все, остальные, чужие, а я по живому, чувствительному, а я…

День двадцатый - двадцать четвертый

День двадцатый

Только полный идиот начинает курить в сорок лет, если до этого и в руки ни разу сигарету не брал. Нет у тебя дурных привычек – вот и не заводи их. Мне, правда, не сорок, но искать Узумаки я все равно не пошел.

Что тут можно сделать? Пасть на колени и слезно вымаливать прощение, давясь рыданиями и вспоминая прошлые грешки? Больно за многое пришлось бы извиняться, так что нечего и пытаться.

День двадцать первый

Снова остался дома - взялся за уборку. Уборка плавно переросла в полномасштабную войну с квартирой. Я пытался привести ее в порядок, а она – отчаянно сопротивлялась. Веник валился из рук, одежда, прежде аккуратно лежавшая в шкафу, обнаруживалась в самых непредсказуемых местах, а потом таким же непредсказуемым образом исчезала, стулья падали, как только я пробовал на них взобраться, и я, соответственно, падал вместе с ними. Попытка вымыть посуду обернулась потерей двух чашек и одной тарелки. Чашки упали со стола, когда я случайно задел их локтем. Тарелку я разбил уже намеренно. Об стену.

И тут как накатило: и усталость, и раздражение, и серая мутная безысходность. И все вокруг снова пустое, ненужное. Люди по улицам ходят - глупые, собаки лают - бешеные, солнце светит – тоже тупое, а я так вообще круглый дурак: сижу на полу и пялюсь на разбитую посуду.

От нее только кусочки остались - белые, с молочным глянцевым блеском, по месту раскола края неровные, острые, с зазубринами, и так близко – руку протяни. Только не хочется. Теперь хочется уже другого.

Ерундой ведь занимаюсь. Сам с собой в прятки играю. «Кто не спрятался – я не виноват!» А кто, спрашивается, виноват? Куда прятаться?
Хотя какая сейчас разница. Зализывать раны, накладывать швы и вправлять конечности надо, пока еще есть время. А когда темнеет в глазах, немеют руки, а вместо слюны сглатываешь собственную кровь, времени не остается: оно идет не на секунды – на вдохи.

В такие моменты те, кто верит в Бога, вдруг вспоминают о душе, зовут священников, о чем-то просят, с кем-то прощаются. Молятся, хватаются трясущимися руками за родных, силятся выцарапать у жизни еще кусочек тепла. Люди стонут, люди плачут.

Мы не люди. Мы - шиноби. У нас есть целый свод правил для каждого случая жизни, и если понадобится - смерти. Мы не стонем, не плачем, мы не верим. И когда жадная черная бездна приглашающе распахивает объятия, когда на губах дрожит предпоследний вдох, мы все еще помним, что надо делать.

Я поднялся с пола и выглянул в окно. Солнце светило высоко, было время обеда, а значит, Наруто наверняка ошивался в Ичираку. Я убрал осколки, переоделся и вышел, заперев за собой дверь.

Настоящий шиноби всегда забирает своего убийцу с собой.

День двадцать второй

Погода, видимо, решила в очередной раз нас порадовать. Устроила любимое развлечение коноховских ниндзя - испытание сверхвысокими температурами: выживают только самые стойкие. Звуковики оказались «не самыми» - сбежали подальше от враждебно настроенной природы и не менее враждебно настроенной Хокаге.

Та вздохнула с облегчением, убрала половину приставленных ко мне Анбу. Сакура повеселела и переключила внимание на своих незадачливых поклонников. Все чудесно – тишь да гладь в нашем омуте.

Сегодня вот собирались почти всем выпуском в Ичираку, праздновали непонятно что. То ли долгожданное отступление вражеских сил, то ли рождение новой парочки. За последнее говорило то, что Сай и Сакура пришли вместе. За руки они не держались, целоваться – не целовались, но только порог перешагнули, стало совершенно ясно – пара.

Я немного удивился даже: был уверен, она выберет толстобрового. Он ведь упорный. Почти как Наруто.

Тогда, по возвращении, помню, тоже не верил. Думал: он ведь всего добивается, как же так? А она сказала: «Не хочу оставаться второй». Я тоже не хочу, но у Узумаки первое место занято, и не мной, как догадывалась Сакура. И не ею, как боялся я. А сам-то он ни о чем не догадывается, ничего не боится – он улыбается.

И сегодня улыбался - лучезарно – снова, как всегда. Так, что новоиспеченная возлюбленная любителя топиков ему поверила. Я тоже поверил – почти. Почти, потому как в отличие от других у меня есть тайна, самый большой секрет, благодаря которому Наруто меня никогда не провести.

Секрет этот мой банален до идиотизма: просто он всегда со мной. Мелькает светлым пятном на периферии зрения, смехом бьет по барабанным перепонкам. Я его всего знаю, не потому что умею смотреть, а потому, что не умею не смотреть. Мог бы энциклопедию составить, наверное. «Тысяча бесполезных фактов об Узумаки Наруто». Расписал бы там, какой он весь – нараспашку, настежь, наружу, как невозможно, непростительно он открыт. Как он откидывает голову, как жмурит глаза, как ест свой чертов рамен, словно удав жертву заглатывает. Как он смотрит.

Смотрит – и я падаю, не успеваю ухватиться и не знаю, за что.

Смотрит – и я думаю: «Да, вот так, на меня, только на меня».

В общем, ладно. Сходить с ума надо тихо и с достоинством. А то набегут сочувствующие да советующие, большее унижение и представить сложно. Так и вижу: Какаши многозначительно усмехнется, Пятая игриво подмигнет. Мне же стоит подойти к зеркалу и покрутить пальцем у виска.

День двадцать третий

Всегда подозревал, что Наруто неравнодушен ко всякому сирому и убогому сброду. Хлебом его не корми – дай спасти чью-то заблудшую душу. Или чью-то никому не нужную жизнь.

Застукал его вечером, после тренировки, когда он пытался накормить моего старого знакомого. Того самого: серого, зубастого и с хвостом. Волчонок оказался подарком какого-то не в меру тупого богатея своему сыночку. Естественно, когда сыночек «наигрался» с подарком, читай: когда до недалекого умишка дошло, что приближение к «игрушке» чревато потерей конечностей, интерес угас. Кормить мятежника, разумеется, тоже никто не стал – пальцев у хозяев, конечно, много, но терять их все равно обидно. И вот теперь дитя дикой природы сидело на цепи и гордо подыхало.

На самом деле, зрелище не из приятных даже для тех, кто вдоволь нагляделся на смерть. Одно дело, все-таки, когда людишки друг друга калечат, а другое - когда ни в чем не повинное животное мучается. Ну, да, клыкастый, кусачий, опасный, не подойдешь к нему – так зверь же. В этом его винить?

Не знаю уж, сколько он голодал, но ему явно недолго осталось. Шерсть свалялась, раны от ударов заживали плохо, глаза помутнели – все признаки налицо. Но самое забавное, он продолжал рычать. Глухо, правда, из последних сил, но так, чтобы любой подошедший слишком близко услышал и унес ноги в обратном направлении. Очевидно, тактика действовала вплоть до настоящего момента. А потом пришел Наруто.

Я решил, что представление обещает быть интересным, так что отошел в тень и принялся наблюдать за развитием событий. Все происходило примерно так, как я и предполагал: чем дальше лез Узумаки, тем громче становились угрожающие звуки, издаваемые волчонком. Узумаки плевал на угрозы и продвигался вглубь чужой территории, звереныш наплевать на маневры Узумаки не смог и решил напугать нарушителя границ широким оскалом. Не то чтобы я сомневался, но… в общем, не помогло.

Теперь уже ночь, я дома, ворочаюсь в кровати, пытаясь хотя бы задремать. И ни черта. Да что такое, честное слово? Ничего особенного не случилось, вроде, а вспоминается. Сон бежит от меня, а я занимаюсь сочинительством-описательством.

Зверь-таки укусил Наруто. Вцепился в ладонь и не выпускал, уже и кровь потекла струйками к запястью, так глубоко клыки вошли, а он все не разжимал челюсти. Наруто даже отдернуть свою конечность не пробовал, не то что предпринять что-нибудь посолиднее. Просто стоял рядом на коленях и неловко, левой рукой гладил по загривку.

В итоге волчонок съел все, что Узумаки ему притащил и, наверное, не отказался бы и от добавки. К вольностям, которые его благодетель позволил, он отнесся, мягко говоря, неодобрительно, но с самим присутствием, насколько можно было судить, смирился. Разрешил быть рядом.

Какой урок я для себя извлек - так это то, что ни к чему хорошему подглядывание не приводит. Только к бессоннице, а она в разряд «хорошего» не входит. Насмотришься на всякое, а потом лежишь, в потолок пялишься. Где логика в этом мире? После физических упражнений сонливость должна наваливаться в момент, а ее нет как нет. Волк должен жить в лесу, а он сидит на цепи, как шавка дворовая. Неудачник должен оставаться неудачником – жалким неумехой, балластом, а он… вот он какой.

Глупо все это. Надо бы выкинуть дурацкую писанину, примчаться к нему, сцапать за грудки, прижать к стене и хоть раз добиться ответа. Ну что в тебе? Ты шумный, хвастливый, неуклюжий, ты неправильный, так что в тебе? Что в тебе есть такое, что все поломанные да нецельные к тебе ластятся и носами в ладони тычутся?

Хотя чего тут. Наверное, в жизни просто нет логики - Наруто тому прямое подтверждение. И если подумать, я, пожалуй, тоже.

День двадцать четвертый

Как там говорят: это было бы смешно, если бы не было так грустно.

День выдался крайне насыщенный, со своими плюсами и минусами. Плюсы: я неплохо развлекся. Минусы: кажется, у меня сломано ребро, а это значит, опять переться в обитель белых халатов. Жуткое невезение.

Нападавших было шестеро. Я сначала подумал, со зрением что-то, или просто в засаде остальные засели. Но нет, всего шестеро. Мое тщеславие удара не выдержало и пошло трещинами.

Но если серьезно, как только можно быть настолько беспечными? Анбу они свалили каким-то звуковым гендзюцу и надеялись быстренько разобраться с беззащитным мной. А я что-то еще говорил про небрежность коноховских ниндзя. Куда там, эти идиоты побили все рекорды тупости. За что и поплатились.
Но это так, прелюдия. Настоящая драма началась позже.

Пятая даже бушевать не стала. Поглядела только прицельно-остро и вздохнула. Потом махнула рукой, дескать: располагайтесь, и, не скрываясь, в открытую потянулась за бутылкой. Сакура тихонько ойкнула. Видно, поняла, что разговор будет серьезным.

Он в общем-то и был таким. Не знаю, это трудно описать. Будто пьеса закончилась, и актеры смыли грим. Никаких больше вокруг да около, все прямо в лоб. Усталая Хокаге, напряженная Сакура, Какаши без порноромана, я с залеченными ребрами и Наруто. У Наруто на воротнике виднелось темное пятно, наверное, ел, как всегда, неаккуратно; Сакура хмурилась и все время поправляла прядку волос за ухом - неясно, зачем, она ровно лежала; Какаши сидел неподвижно, лица его я не видел, потому как смотрел на испорченный воротник Узумаки. Придурок вечно такой неуклюжий.

Хокаге говорила: у нее хорошая дикция. То ли от природы, то ли с годами выработалась: по должности ведь надо. Так вот, она говорила, и я ее очень хорошо слышал. И видел все тоже очень четко – особенно пятно на куртке Наруто. Комната - яркая картинка, а в ней столько мелочей, что не знаешь, за что зацепиться: и розовая прядка, и чуть прищуренный карий глаз и… Хочется все успеть разглядеть, и все запомнить, а если все не получится, то хотя бы то пятнышко...

А Хокаге продолжала. Про то, что произошедший случай обязательно повторится, и даже она не может гарантировать мне безопасность, что угроза существует не только со стороны ниндзя соседних деревень, но и моих – тут я смеялся – моих односельчан, и что, если мы не придем к определенному соглашению, то их попытки однажды увенчаются успехом, и что… Она бы много еще чего сказала, но тут до Наруто дошло, к чему она клонит, и началось. Сценарий до боли знакомый, я мог предугадать каждую реплику.

- Но мы сумеем защитить Саске! Я перееду к нему и прослежу, чтобы…
- Ты шиноби, Наруто, а не нянька. Миссии кто за тебя выполнять будет?
- Да плевать мне на миссии! Саске…
- К тому же, даже твое постоянное присутствие не даст…
- Мы что-нибудь придумаем!
- Наруто, выслушай меня.
В голосе пятой такая усталость звучала, что даже Узумаки резануло.
- Ситуация очень сложная. Защитить Саске сами мы не в состоянии, - Наруто было открыл рот, но Хокаге так по столу треснула, что чашка слетела. – Не перебивай меня! Повторяю: не в состоянии. Чакроподавляющие браслеты с него тоже никто не снимет еще три года, а за это время его десять раз прибить успеют.
- Я не дам, - придурок пробурчал себе под нос и нахохлился. Пятая умолкла. Повернулась ко мне.
- Саске…

Стыдно вспоминать, но я застыл. Окаменел. Примерз к месту. Это все я пишу тут, подбираю красивые слова - черные значки на белой бумаге, а как передать, что чувствуешь, когда ты наконец нос к носу с неотвратимым? Когда осознаешь, с болезненной, тошнотворной отчетливостью осознаешь, что вот сейчас она спросит, ты ответишь, и все кончится. И сомнения, и злость, и дурное помешательство, и что там еще – все-все, связанное с ним, закончится насовсем. Потому что просто не будет места этому, потому что его не будет. Ты с ним – нераздельное, стальными швами скрепленное, спаянное – ты с ним – глаза в глаза, плечом к плечу – ты с ним – на двоих кровь, боль, страх – сейчас все это закончится!

- Что Вы предлагаете?
- Мы снимем браслеты, и ты покинешь деревню. Гнаться за тобой не будут – оправдаемся недостаточными силами, скажем, не полностью восстановились. Ты будешь свободен.

Яркость мира, вспыхнув в последний раз, угасла. Мучительная агония моей раненой жизни подошла к своему естественному финалу. Сил не осталось. Я кивнул.

День двадцать пятый - двадцать шестой

День двадцать пятый - двадцать шестой смотрим в комментариях.

запись создана: 21.04.2009 в 16:58

@темы: мое творчество, Naruto

---

Ну, погоди!

Я валяюсь.
Пару дней назад, проглядев одним глазом первый сезон Code Geass и определившись с пейрингом, ринулась искать фики по этому фандому. Нашла маленькое, но симпатичное сообщество, посвященное паре Сузаку/Лелуш, ну и, естественно, стала читать. Один фик привлек внимание, и я, как ответственный читатель, его прокомментировала. И там, на сообществе, никаким боком не связанным с VK, другой комментирующий так слегка отругал меня за отсутствия продолжения Мотыльков. Я приобретаю какую-то дурную славу
Все, теперь будем шифроваться и оставлять отзывы только под ником Гость
Не сердитесь, дорогие! Скоро все будет.

@темы: Vampire Knight, просто так, мое творчество

---

Общение с техникой

Я полный лох в технике. Подскажите.
Скачала субтитры для Ван Пис. Скачала с самого известного сайта - оттуда все их берут. Так почему вместо русского текста у меня идет строка японских закорючек и знаков вопроса?

@темы: просто так

---

Возвращение к VK

Просмотрела первый сезон VK.
Ну не сказать, что у меня сильно улучшилось мнение о данном творении, но рисовка кажется естественнее, чем в манге. Особого смысла по-прежнему нет, Юуки по-прежнему раздражает, но млииин... какие там мужчинки
Я не раз слышала от некоторых людей, что их дико и с первого взгляда бесил Зеро. Обычно я придерживаюсь мнения, что у каждого оно, то есть мнение, свое, о вкусах не спорят и т.д. и т.п. Но тут Я его как увидела, нам меня онемение нашло - сидела, смотрела и тупо не понимала, как он может не нравиться. Галстук, пиджак, кстати на нем он сидит, лучше, чем на Канаме, волосы эти его, как седые... а глаза какие у Зеро глаза)) Наверное, во мне проснулся материнский инстинкт)
Канаме тоже хорош. Правда, наблюдая за ним, я осознала всю глобальность его ООСа в Мотыльках. Ну это ничего, я обещаю исправиться
И еще я серьезно сомневаюсь в своем намерении хотя бы разок сделать его семе, потому как, мама моя, он делал Юуки маникюр ! Хотя это уже из манги, но факта не меняет.
Чть-чуть разочаровал конец первого сезона. Я весьма фигово помню мангу, но вот шикарная сцена в ванной в памяти отложилась. Со сценой вышел облом. Нет, конечно, цепи это очень эротично мило, но с пистолетом, приставленным к шее, Канаме смотрелся лучше

@темы: Vampire Knight

---

Заказы

Выставлять буду постепенно, в том порядке, в котором заявки были поданы)
Итааак...

Название: Вирусы весны
Персонажи: Ичиго/Рукия
Рейтинг: G
От автора: Для sseltsre) То ли вы очень любите эту пару, то ли чувствуете ее хорошо, то ли просто так совпало, но эта заявка мне сильно приглянулась. Всего два слова для ситуации, а отозвались сильно. Надеюсь, вам понравится))

Вирусы весны

Весна в Каракуре выдалась жаркая.
Пыль с дорог оседала на домах, скамейках, деревьях, закутывая город в серый саван. Ни ветерка, ни дождя – жара властвовала безраздельно. С самого утра она тягучей, липкой патокой просачивалась в двери и окна домов, кабинетов, захватывая в плен еще не проснувшиеся умы жителей и лишая их остатков благоразумия.
Отвратительно.
Так бы ответил Ичиго, если бы кто надумал спросить его мнение. Ичиго ненавидел весну. В самом деле. Всего-то: солнце вышло, да цветочки какие-то проросли, а все словно с ума посходили.
Ичиго откинулся на спинку стула и обвел класс неодобрительным взглядом. Ученики сегодня пришли без форменных пиджаков, очевидно, оставив их в шкафах по случаю хорошей погоды, почти все сняли даже галстуки или хотя бы ослабили узлы. На учителя и его лекцию, естественно, никто не обращал ни малейшего внимания. Девчонки перекидывались записками, некоторые парни дремали, уткнувшись носим в парту и подложив под голову сложенные руки. Кто-то лениво прислушивался к низкому гудению шмеля и пытался найти его по звуку.
Даже инструкторов подкосила эта духота. В монотонном бормотании сенсея не было и следа привычной оживленности. Ее голос, призванный служить источником знаний, сейчас только нагонял жуткую сонливость, бороться с которой было практически невозможно. Большая половина студентов и не пыталась.
Ну ладно преподаватели! Но одноклассники Ичиго, стоило им выйти за пределы душного кабинета, начинали вести себя, как мартовские коты!
Ичиго презрительно фыркнул, за что заработал хмурый взгляд Рукии, сидящей за соседней партой. Послав ей такой же, он со спокойной совестью отвернулся.
Нет, честное слово, эта весна ненормально на всех влияла. На прошлой неделе он своими глазами видел, как запинающийся от смущения Исида пригласил на свидание Орихиме. И та, в свою очередь попросту сравнявшись цветом лица с маками, ответила робким согласием. По крайней мере, Ичиго был уверен, что в ее неразборчивом лепете явственно проскользнули радостные нотки.
Но эти двое хоть нормальные. А вот вчерашний случай с Мизуиро совершенно вывел его из себя. Он позвал Рукию – Рукию! – в кино на какую-то придурочную комедию. Разумеется, она отказала ему – это Ичиго точно знал, поскольку в тот момент стоял рядом, и, нервно постукивая носком кроссовка об пол, ждал, когда его персональное несчастье освободится, чтобы отправиться с ним на тренировку.
Чем Мизуиро только думал? Наверное, эта розовая пакость чрезвычайно заразна, раз даже его проняло. Хорошо, что у самого Ичиго к вирусам весны иммунитет. По крайней мере, он-то не сомневался, что Рукия вовсе не та милая, славная девочка, которую видят остальные.
Ичиго незаметно покосился на свою соседку, стараясь понять, что же в ней находят другие парни. На его вкус, ничего особенного в Рукии не наблюдалось. В эту минуту девочка неподвижно сидела, подперев щеку рукой, и отрешенно глядела в окно. Солнечные лучи падали на ее черные волосы, отчего по всей длине на них играли светлые блики. Тонкие ножки, маленький рост: Рукия выглядела… беззащитной.
Ичиго удивленно моргнул и потряс головой, желая изгнать оттуда непрошенную ассоциацию. Все это глупости. Выглядеть шинигами могла как угодно, но он-то знал, что у нее дурной характер, острый язык, не менее острый меч и…
Тут Рукия переменила позу и устроилась, прислонившись лопатками к спинке стула и слегка съехав в полулежачее положение. Из-под края ее короткой форменной юбки выглянуло молочно-белое колено.
Ичиго неловко заерзал на собственном стуле и потянулся к своему воротнику, чтобы расстегнуть еще пару пуговиц. Чертова влажность. Дышать становилось совершенно нечем.
Все-таки он ненавидел весну. За жару, пыль, розовые лепестки сакуры, раздражающее жужжание шмеля и… острые коленки Рукии.

@темы: мое творчество, Bleach