Ну я же скорпион (с)
Таак... В общем, помните, я предупреждала, что собираюсь написать мой первый длинный фик? Ну вот и он. Точнее его первая глава. Сказать, что я ей недовольна, - это ничего не сказать. Но я маюсь уже которую неделю, я понять, в чем дело, все никак не получается. Может, вы поможете. Поэтому настоятельно прошу ВСЕХ, кто читает, комментировать. Я не устаю повторять, как это для меня важно. Глава будет редактироваться позже с учетом критики. Так что вперед!
Название: Мотыльки
Автор: Aliena19
Бета: авитаминоз
Персонажи: Зеро/Канаме/Зеро, Зеро/Айдо, Канаме/Юуки - это пока, потом добавятся и другие.
Рейтинг: от PG и выше
Жанр: Romance, angst
Отказ от прав: стандартно
Размещение: связаться со смной
Предупреждение: ООС, полное AU относительно событий в манге
От автора: Я не хочу давать дополнительные пояснения в тексте, поэтому вношу их сюда. Полное AU относительно событий в манге. Полнее не придумаешь. Зеро уже пил кровь Канаме, но о Шизуке еще ни слуху ни духу. Между Кураном и Кирию состоялось финальное выяснение отношений, которое закончилось ранением Зеро. Теперь все герои находятся в особняке Канаме. Возраст персонажей тоже отличный от канонного: мальчикам по семнадцать лет. Это, пожалуй, все. Читайте, комментируйте. Отдельное спасибо Кицунэ-тян за советы.
P.S. Во время написания второй главы поняла, как надо назвать фик. Идея пришла случайно, но мне кажется, это то, что нужно.
1 глава: Неправильно
1 глава: Неправильно
Так не должно было быть.
Эта единственная мысль судорожно билась в опустевшем рассудке Канаме Курана, как обезумевшая птица в клетке.
Это неправильно. Запретно. Этого просто не может быть, не должно.
Канаме несся по широкому коридору, ведущему в его личные покои. Встречавшиеся по пути аристократы почтительно кланялись, но он не утруждал себя даже кивком им в ответ. Захлопнув за собой дверь в спальню, Куран прижался спиной к стене и закрыл глаза, отчаянно пытаясь привести мысли в порядок.
Такое в его жизни было впервые. Впервые за свои семнадцать лет он утратил самоконтроль. Впервые проявил эмоции.
Впервые видел, как аристократ добровольно подставляет свою шею вампиру класса Е.
***
Когда заплаканная Юуки на коленях умоляла Курана позволить оставить израненного, изможденного борьбой со своими дьяволами Зеро в особняке, Канаме не мог ей отказать. Тогда она говорила что-то про то, что Зеро ей как брат, что она не может его предать и тому подобную чепуху. Конечно, чистокровному было абсолютно наплевать, выживет или умрет ее так называемый «брат». Он просто не хотел, чтобы Юуки плакала. И если кончина этого ублюдка огорчит ее, то пусть живет: никакого вреда он все равно причинить не сможет. Что стоит бывший человек против того, кто не знает, что такое смерть?
Все это было верно, но Канаме все равно не желал присутствия Зеро в своем доме. Он чуял в нем опасность. Смутную, почти неуловимую угрозу его миру. Так охотник смотрит на новорожденного тигренка, которого сейчас может придушить двумя пальцами, точно зная, что однажды этот малыш станет диким зверем, способным разорвать на куски того, кто однажды проявил к нему жалость.
Но Юуки плакала, и Куран разрешил Зеро остаться.
Самого Зеро никто не спрашивал.
Он целый месяц провалялся в постели, только временами приходя в сознание. Жалкий, беспомощный, не способный даже передвигаться без посторонней помощи. Когда он наконец поправился, то тут же вознамерился покинуть дом Канаме, но, во-первых, идти ему было некуда, а, во-вторых, слезы Юуки действовали не на одного Курана.
И Кирию остался. Остался с точно такой же неохотой, с какой чистокровный позволил ему это сделать.
Канаме предполагал, что Зеро будет очень непросто жить бок о бок с существами, которых тот так искренне, со всей страстью своей души, ненавидел. Он понятия не имел, как высокомерный Кирию будет терпеть презрительные взгляды других обитателей особняка и на сколько хватит его самообладания. Однако все обернулось не совсем так, как виделось Курану. Поначалу реакция аристократов была и впрямь тошнотворно предсказуемой: насмешливые улыбки, пренебрежительные смешки, а иногда и неприкрытое отвращение и даже ненависть в глазах. Но Зеро только выпрямлял спину, сжимал губы и, не поворачивая головы, проходил мимо. И постепенно отношение вампиров начало меняться.
Канаме был достаточно наблюдателен, чтобы заметить, к чему все шло: если раньше на Кирию смотрели, как на мерзкое насекомое, то теперь многие девушки, да и парни стали поглядывать на него с любопытством, интересом, а некоторые – с легким восхищением. И Куран догадывался почему.
Сила Кирию манила. Не пресловутая физическая сила вампира, – в этом плане он пока не смог бы составить конкуренцию даже самому никудышному студенту Ночного класса, – а та, другая, что смотрела зверем из его глаз. Она притягивала и пугала одновременно. И вампиры, с первой каплей крови впитавшие в себя основополагающий закон их существования - подчиняться сильнейшему -, чувствовали это. У них не было ни единого шанса.
Куран все это прекрасно понимал. Он не сомневался, что рано или поздно они сдадутся. Но он никогда не думал, что это будет так.
***
Канаме открыл глаза и, все еще тяжело дыша, отошел от стены к зеркалу и застыл, обеими руками оперевшись о столик перед ним. Смотрел на свое отражение и не видел его. Перед его мысленным взором все еще стояла сцена, развернувшаяся пять минут назад в темной комнате восточного крыла.
Куран и сам не знал, что тогда заставило его толкнуть дверь. Ведь он сразу же почувствовал, кто внутри, и не то что бы его хоть каплю интересовало, что эти двое могут делать вдвоем в пустой комнате, да и вообще вмешиваться в чужую жизнь было совсем не в его правилах, к тому же…
Он осознал, что делает, уже стоя на пороге. Окаменев. Жалея, что вообще зашел в этот коридор.
Зеро и Айдо. Зеро пьет кровь Айдо. Он держит аристократа в объятьях, а тот, блаженно прикрыв веки, робко водит хрупкими пальцами по плечам, шее Кирию, забирается в его волосы, беззвучно шевелит губами и часто-часто дышит. А потом тихий стон, от которого у невозмутимого Канаме почему-то кровь ударяет в виски, и еле слышное:
- Еще…
Ханабуса сильнее запрокидывает голову, предоставляя губам и клыкам Зеро больший простор, и Куран видит, как его пальцы впиваются теперь уже в спину Кирию, когда тот, не отрываясь от шеи вампира, легонько гладит его по лопатке.
А Канаме смотрит, чувствуя, как дикой, сметающей все на своем пути волной, его накрывает бешеное желание прекратить все это. Сейчас же. Сию секунду. Отбросить Айдо со всей силой, так, чтобы тот врезался в стену. Выбить из него дух. Потом выпустить когти и разорвать обоих за то, что… за то, что…
Зеро открывает глаза и глядит прямо на Курана. И тот забывает, о чем думал секунду назад, просто разворачивается и выходит, плотно прикрыв за собой дверь.
Это было неправильно.
Канаме с силой провел ладонью по лицу и снова обратил свой расфокусированный взгляд к зеркалу. Так. Надо переключить мысли на что-то другое. Надо успокоиться и проанализировать ситуацию. Еще бы выровнялось дыхание, и сердце перестало бы стучать, как отбойный молоток, тогда бы соображалось намного лучше. Куран глубоко вздохнул, пытаясь избавиться от напряжения, сковавшего все тело. Надо быть объективным.
Во-первых, ничего неожиданного в том, что он увидел, не было. Зеро был довольно привлекательным юношей (даже сам Канаме не мо этого отрицать), ничего удивительного, что на него заглядывались даже такие холеные аристократы, как Айдо. Во-вторых, утоление голода за счет своих любовников тоже было обычным делом среди вампиров: жажда чужой крови и чужого тела часто идут рука об руку. В итоге странным оказалось только одно – реакция самого Курана. Конечно, не каждый день увидишь, как вампир ранга Ханабусы извивается в руках того, кто по всем законам должен быть его слугой. Но какое ему, Канаме, до этого дело? А ведь он от одного вида этой парочки пришел в такую ярость, которой в принципе никогда не испытывал. За одну секунду нахлынувшие эмоции разбили его неизменное хладнокровие на мелкие звонкие осколки, и собрать их заново не удалось до сих пор.
Куран отвернулся от зеркала и принялся прохаживаться по комнате. Он был разозлен, возмущен и впервые в жизни совершенно растерян. Он не привык иметь дело с такой бурей ощущений, его выдержка просто не была рассчитана на это и тут же дала трещину. Бешено стучащее сердце и мелко дрожащие руки – ясное тому подтверждение. Да еще и румянец. Канаме не мог вспомнить, когда он вообще последний раз краснел, а тут, из-за такой ерунды…
Смущенный и потерянный, он не имел ни малейшего представления, что происходит. Единственное, в чем Канаме Куран в эту минуту был твердо уверен, это то, что каждая клеточка его бессмертного существа не желала видеть этих двоих вместе. Потому что это неправильно. Невыносимо неправильно.
***
Канаме проснулся, когда солнце уже садилось. Небрежно набросив на плечи рубашку, он подошел к окну и резким движением отдернул шторы.
Закат.
Вся палитра самых разнообразных оттенков красного, от нежно-розового до багрового, разлитых по небосклону, была перечеркнута тонкой ярко-алой нитью, тянувшейся вдоль горизонта. Ветер давно успокоился, понемногу затихали птицы, умолкали трещавшие весь вечер кузнечики: природа замирала, готовясь к встрече со своими самыми любимыми детьми.
Куран видел бесчисленное множество закатов, но ни один из них не был так ошеломляюще красив.
Канаме с наслаждением вдохнул еще теплый, чуть пряный от запаха цветов воздух. От этого вдоха незнакомое, волнующее ощущение, возникшее в груди, стало шириться и разрастаться, грозясь вырваться наружу, разрывая мышцы и ломая кости. Канаме было жизненно необходимо сделать что-нибудь, хоть что-нибудь: добежать до оранжереи, собрать цветов, осыпать ими еще сонную, ничего не понимающую Юуки, рассказать ей, как он ее любит, или прямо сейчас броситься вниз, напиться вдоволь крови и… Крови.
Размышления Курана резко оборвались, когда он произнес про себя это слово.
Крови.
Картина вчерашних событий вспыхнула в его сознании, как кадр из кинофильма, и приятное чувство внутри тут же схлынуло, оставляя вместо себя неуютную пустоту.
Канаме отошел от окна и начал медленно одеваться. Судя по всему временное, как он думал, помешательство не спешило проходить. Он по-прежнему не видел причин своей злости, а злость по-прежнему грызла его изнутри, не давая сосредоточиться ни на чем другом. Это было крайне неприятно. И неудобно, поскольку отвлекало от его прямых обязанностей. А ведь сегодня был особенный день. День рождения Юуки. И такие незначительные пустяки не должны испортить ее праздник.
Куран кивнул сам себе, повязал галстук и вышел из комнаты.
***
Юуки цвела. Просто лучилась радостью.
В ее жизни все было так хорошо, что ей не хватало слов, чтобы выразить, как она была счастлива. Канаме-семпай был рядом, добрый, нежный, заботливый. Зеро в ближайшие годы не грозило превратиться в чудовище, и он даже вроде бы смирился с ее выбором. А сегодня был самый чудесный день. Рано утром ее возлюбленный возник прямо у нее в спальне с огромным букетом белых орхидей в руках. Конечно, Юуки ужасно смутилась тому, что предстала перед ним в таком виде, покраснела и поскорее убежала переодеваться, но все равно была очень рада. Такое проявление чувств было очень трогательным, а появление Канаме в ее комнате, когда она была толком не одета… Щеки Юуки загорелись еще сильнее, а сердечко быстро-быстро забилось. Это было так… Она прикусила губу, чтобы совсем не залиться краской, и тихонько проскользнула обратно в спальню.
Канаме-семпай стоял у окна, отрешенно уставившись в только ему видимую точку. У Юуки внутри что-то больно кольнуло, когда она заметила, что его лоб нахмурен, а брови недовольно сведены.
- Что-то случилось, Канаме-семпай? – спросила она, робко подходя ближе.
Тот повернулся, и девочка увидела, что он смотрит на нее с легким удивлением, как будто только сейчас обнаружил ее присутствие. Но спустя мгновение это выражение исчезло, и взгляд опять стал ласковым.
- Нет, все в порядке. С чего ты взяла, что что-то не так? – слегка улыбаясь, он погладил ее по волосам.
Юуки снова покраснела, но все-таки нашла в себе силы ответить:
- Ты хмуришься, и у тебя очень озабоченный вид, - пробормотала она, глядя куда-то в сторону.
- Тебе показалось, Юуки, все хорошо, - с этими словами Куран нежно поцеловал ее в лоб и сразу же немного отстранился.
Юуки вздохнула и машинально провела пальчиком по лепестку орхидеи.
- Тебе нравится?
Она все еще избегала встречать глазами с Канаме, но что-то в его голосе подсказывало ей, что он улыбается.
- Да, конечно, это же мои любимые.
- Я рад. Что ж, я пойду, надо еще закончить приготовления к празднику, а ты пока собирайся.
Он сделал шаг в сторону двери, но Юуки вдруг вцепилась в рукав его пиджака и потянула назад. Канаме приблизился и осторожно приподнял ее подбородок, пытаясь поймать взгляд.
- Может быть, у тебя что-то случилось?
Юуки замотала головой, отрицая такое предположение.
- Просто…
- Просто?
Ох, ну как же ему объяснить! Ведь ей сегодня исполнилось пятнадцать лет! И пусть Курану уже семнадцать, но она тоже давно не ребенок. А они даже… Он называет ее возлюбленной, а сам даже ни разу не пытался поцеловать! Румянец стремительно вернулся на ее щеки, как только она задумалась о такой возможности. Пожалуй, этот факт был единственным облачком, омрачавшим в остальном беззаботное существование Юуки. Ей было стыдно за собственные мысли, но она ничего не могла поделать. Да, Канаме был неизменно добр и нежен по отношению к ней, он берег ее и следил, чтобы ей всегда было хорошо, но его поведение всегда оставалось спокойным, ровным и самую капельку отстраненным. Братским. А Юуки втайне мечтала еще раз увидеть в его зрачках тот пугающий темный огонь, что горел в день их последней битвы с Зеро. Только на этот раз она хотела вызвать его сама.
- Ты хотела меня о чем-то попросить? – Канаме так внимательно рассматривал ее лицо, что Юуки окончательно смешалась. В ответ она только вздохнула, хрупкие плечики поникли. Куран подошел ближе и аккуратно развернул ее лицо к себе.
- Хочешь, - Юуки затаила дыхание, - моей крови?
Разочарование острым лезвием резануло по сердцу. Стало так обидно, что даже глаза жжет, так плакать хочется. Она желает совсем не этого! Как он не видит? Неужели так сложно догадаться? У Юуки вырвался еще один тяжелый вздох. Впрочем, если это можно было бы считать шагом вперед, да и вообще, очевидно, большего ей пока не предложат… Она кивнула. Канаме не спеша развязал узел галстука, расстегнул пуговицы рубашки и отвернул ворот, чтобы ей было удобнее.
- А тебе не будет больно? – Юуки застенчиво положила ладонь ему на грудь и встала на цыпочки.
- Не будет, не волнуйся, - он ободряюще кивнул, и девочка несильно прикусила тонкую белую кожу.
Она пила медленно, смакуя каждую каплю терпкой, приятно теплой жидкости. Это было так восхитительно сладко, что кружилась голова. Безумная радость, почти эйфория разливалась по ее венам с каждым глотком. Ей было хорошо, так хорошо, что оторваться от этих крошечных, тонких разрезов, из которых размеренными толчками вытекала кровь, представлялось совершенно невозможным. Но все равно даже этого сейчас казалось мало. Юуки хотелось быть уверенной, что Канаме испытывает в этот момент такую же негу, что и она. Хотелось разделить свой восторг с ним так же, как он делится с ней своей кровью. Она чуть отодвинулась и приоткрыла глаза.
Куран стоял спокойно, почти не шевелясь. По его лицу нельзя было определить, нравится ли ему происходящее или нет. Напряженная поза и нахмуренные брови придавали ему вид человека, глубоко погруженного в свои мысли. Юуки полностью отстранилась и дрожащей рукой вытерла губы.
Когда несколько минут спустя за Канаме закрылась дверь, девочка устало опустилась на стул и накрыла голову руками. А ей-то всегда казалось, что это должно быть… приятно для обоих. Она до сих пор помнила тот день, когда, совершая рядовой обход, случайно наткнулась на Каина и Луку. Они были так заняты, что даже не заметили ее приближения, а она так смущена, что тут же убежала. Юуки тогда еще почти ничего не знала о привычках и традициях вампиров, но инстинкты подсказывали ей, что она стала свидетельницей чего-то очень-очень личного, почти интимного. Потом она еще неделю краснела и прятала глаза при встрече, потому что понимала, что видела то, чего не должна была видеть. Что-то запретное. Но как она ни старалась выкинуть из головы этот инцидент, лицо Луки все равно оставалось в ее памяти, будто выжженное клеймо. Ее искаженные блаженством черты, изломанные, будто в пытке, брови, приоткрытый рот, из которого вырывались какие-то бессвязные фразы…
Господи, ну почему Канаме-семпай не вел себя так с ней самой? Почему он не проявил хотя бы чуточку таких же эмоций? Почему он просто стоял вроде и рядом, а сам такой холодный, далекий, такой чужой, что кажется, что он не здесь, а за тысячу миль? Почему?..
У Юуки вырвался судорожный всхлип.
Было горько и обидно от этого равнодушия. И больно, потому что она, правда, ничего не понимала.
2 глава: Несчастливые
2 глава: Несчастливые
Ночь уже давно вступила в свои права. Первая этим летом, она была теплой, но не душной. Черной, бархатной, наполненной ощущениями. Маленький прием по случаю дня рождения Юуки решено было устроить на свежем воздухе, поэтому сейчас все бывшие одноклассники удобно расположились в разных уголках ухоженного сада. Смех, звон бокалов, тихая, ненавязчивая музыка уже давно заменили собой обычную тишину этого времени суток. Вокруг развешенных на деревьях фонариков вились стаи мотыльков. Именно одно из этих хрупких созданий и стало объектом пристального внимания Канаме Курана.
Чистокровный сидел, лениво откинувшись на спинку скамейки, стоявшей в самой глубине сада. Праздник шел своим чередом, все веселились, радуясь чудесной ночи и обществу друг друга, а Куран предпочитал наблюдать за мотыльками. Он уже выполнил все надлежащие обязанности хозяина вечера и любимого Юуки. В данный момент именинница присоединилась к танцующим, встав в пару с Каином Акацуки. Легкое белое платьице очень ей шло, раскрасневшееся от танцев и удовольствия личико и огромные сияющие глаза подчеркивали ее юность и только-только начавшую распускаться красоту. В целом Юуки представляла собой прелестное зрелище, притягивающее взгляды почти всех собравшихся.
Канаме не отрывал глаз от мотылька.
- Не знал, что ты любишь насекомых, – с улыбкой заметил сидящий рядом Такума. В ответ Куран только равнодушно пожал плечами.
- Я не думаю, что способен испытывать симпатию к существам, начисто лишенным даже жалких крох разума.
Его друг снова мягко улыбнулся.
- По-моему, их можно любить просто за то, что они красивы. Зачем им сознание, когда для них жизнь длится считанные часы? Все равно нет времени анализировать.
Такума вытянул вперед руку, создав в ладони маленький светящийся шарик, и через несколько секунд один из мотыльков доверчиво подлетел поближе. Куран с некоторым неудовольствием наблюдал за манипуляциями Ичиджо.
- Видишь, - продолжил тот, - они прелестны.
- Возможно, - нехотя согласился чистокровный, - но они беспечны. Если бы ты захотел, то смог бы раздавить его одним движением, прервав его и без того короткое существование.
Теперь настала очередь Такумы пожать плечами. Он с довольным выражением лица следил за тем, как мотылек осторожно прокладывает маршрут по его указательному пальцу.
- Беспечный – да, но совершенный - тоже. Он прямо как Юуки-тян!
Канаме изумленно глянул на него, удивляясь такому сравнению.
- Юуки, к счастью, чистокровная. Ее жизнь практически бесконечна. Может быть, внешне она и кажется хрупкой, но на самом деле это не так.
- Да я не про то, - Ичиджо досадливо поморщился, - я имею в виду, что она такая же нежная, изящная, светлая. Кстати, сегодня она просто прекрасна.
Он перевел взгляд на танцующих, среди которых все еще находились Каин и Юуки. Светящийся шар в его руке погас, и непостоянный мотылек упорхнул обратно к фонарю.
- Да, она всегда была красавицей, но сейчас способна затмить звезды.
Куран, тепло улыбаясь, тоже повернул голову в сторону Юуки и тут же вспомнил, почему все это время избегал делать этого. С другой стороны от временной танцплощадки, прямо напротив них, на небольшой скамейке удобно устроились Кирию и Айдо. Канаме поспешил вернуть свое внимание к танцующим парам, но Такума уже проследил направление его взгляда и сейчас явно пытался определить реакцию на увиденное.
- Я был сильно удивлен, когда узнал, что Айдо теперь с Зеро-куном. Я имею в виду, ведь только ты всю жизнь был его кумиром. - мягко заметил он, изучая выражение лица Канаме, - Надеюсь, ты не сердишься на него за такую измену.
Куран снова небрежно повел плечами и слегка усмехнулся, принимая шутливый тон Ичиджо.
- Думаю, это не разобьет мне сердце. Я только рад, что Айдо наконец бросил свои детские мечтания и нашел себе кого-то, с кем он может быть счастлив. С Кирию нам уже давно нечего делить – Юуки свой выбор сделала. Так что не вижу причин для недовольства.
Такума расслабленно кивнул и, не обнаружив в поведении друга видимых признаков гнева, тихо рассмеялся.
- Но кто бы мог подумать, что они сойдутся! Видимо, наш светловолосый ангелочек не устоял-таки перед голубыми глазами коварного охотника, - Вампир с удовольствием рассматривал парочку, и в его глазах прыгали озорные смешинки.
- Серыми, - машинально поправил его Канаме.
- Что?
- Серыми глазами. У Кирию серые, а не голубые глаза.
Куран вдруг пожалел, что замечание сорвалось с его языка, потому что взгляд Такумы сделался на мгновение очень внимательным и, как ему показалось, каким-то понимающим. Ичиджо всегда умел читать между строк и лучше остальных разбирался в реакциях чистокровного. Никто со стопроцентной долей вероятности не мог сказать, что творилось за маской вежливого безразличия, которую носил их лидер. Но Такума порой был опасно близок к тому, чтобы заглянуть под эту маску. Сейчас у Канаме появилась нехорошая уверенность, что это как раз один из таких моментов. Не то что бы ему было, что скрывать, но под таким взглядом он чувствовал себя слишком открытым, уязвимым.
- Ну, серыми, так серыми, я как-то не обращал внимания, – его тон не предполагал в себе намека, но Куран все равно почувствовал непонятный прилив раздражения.
«Разумеется, он не обращал, - с долей злости подумал чистокровный, - это же не его столько лет эти самые глаза пытались прожечь насквозь. Попробуй тут не заметь». Даже в мыслях это настолько смахивало на попытку оправдаться, что Канаме рассердился еще больше. Вдруг очень захотелось оказаться подальше отсюда, в уютном полумраке особняка, куда не доносится шум от всеобщего веселья. Он медленно повернулся и секунду молча смотрел прямо в лицо друга. Беззвучный приказ был понят, и Ичиджо бодро поднялся со своего места.
- Ты не возражаешь, если я потанцую с Юуки-тян? Я думаю, Каин уже ей порядком надоел.
Канаме приглашающим жестом повел рукой в сторону танцпола, показывая, что ничего не имеет против.
- Присмотри за ней, пожалуйста, пока я пройдусь до дома.
- Ну, конечно.
Игнорируя сочувственно-понимающий тон Такумы, Куран подошел к Юуки и, пообещав скоро вернуться, медленно зашагал по тропинке, ведущей к особняку.
Праздник удался, Юуки радуется, как ребенок, так ли это в конце концов важно, что один чистокровный вампир совсем не чувствует себя счастливым.
***
Кирию Зеро не был счастлив. Впрочем, нельзя сказать, что на его долю в жизни выпадало особенно много хорошего, поэтому в этом его нынешнем состоянии не было чего-то нового или катастрофического. Просто сухая констатация факта.
Юуки была теперь с Кураном, через месяц должна состояться их помолвка, а еще через четыре года – свадьба. Зеро так и не удалось избавиться от горечи в голосе, когда он поздравлял ее с этим событием. Чистокровный стоял тогда рядом и без улыбки пристально рассматривал лицо Кирию, будто пытаясь отыскать что-то в его чертах. Уж лучше бы было, чтобы вампир вел себя по-другому, лучше бы эти тонкие губы кривились в обычной холодной усмешке, а в глазах цвета спелой вишни читалось торжество. Зеро бы стало легче. Можно было бы бросить в ответ какую-нибудь колкость, смерить презрительным взглядом, и в который раз убедиться в подлой натуре кровососов. Но Куран просто стоял и смотрел, а Зеро оставалось бессильно сжимать кулаки и почему-то чувствовать себя совершенно беззащитным, будто открытым для удара.
В тот день Кирию впервые выпил крови Айдо.
Сейчас они сидели на невысокой скамейке напротив танцплощадки, негромко переговариваясь. Точнее сказать, Ханабуса что-то рассказывал Зеро, а тот время от времени кивал. Айдо был неплохим парнем, по мнению Кирию, по крайней мере, настолько неплохим, насколько это возможно для вампира. По-мальчишески задиристый и ребячливый, он по-своему нравился Зеро. Они поладили и нашли довольно много точек соприкосновения в то трудное для охотника время после их с Кураном битвы.
Зеро закрыл глаза, медленно погружаясь в пучину болезненных воспоминаний. Тогда он, наверное, впервые действительно осознал, как он опасен. Это осознание и стало основной причиной его отказа от борьбы за Юуки. Да, она выбрала Курана, но разве это остановило или хотя бы задержало бы Зеро в его желании защитить ее? Но в тот день он понял, что единственный, от кого ее надо защищать, – это он сам, а единственный, кто способен обеспечить эту защиту, – это его первый враг, ублюдочный чистокровный Канаме Куран. Это было горько и несправедливо, но Зеро умел принимать удары. Даже если это правда била по его гордости.
За долгое, полное унижения время его затянувшегося выздоровления он многое успел передумать. И в итоге пришел к выводу, что перед ним лежат только две дороги: та, которую предлагала Юуки, а именно стать еще одним ручным псом Курана, или та, по которой стремился пройти он сам – пустить себе пулю в лоб и больше никогда, никогда не узнать боли. Последний вариант казался очень заманчивым, но был отброшен после всего одного только разговора. Человеком, отговорившим Зеро от более тесного знакомства с Кровавой Розой, стал как ни странно Ягари-сенсей. Он навестил бывшего ученика почти сразу, как тот очнулся. Долго сидел рядом, не говоря ни слова, только впиваясь пытливым взглядом в бледное лицо юноши, подмечая и отрешенное выражение лица, и пустые запавшие глаза. Старый охотник хмурился, но молчал, очевидно, ожидая, пока Зеро сам завяжет разговор. Так и не дождавшись этого и устав от игры в молчанку, Ягари наконец выплюнул:
- Как ты?
Кирию даже головы не повернул. Однако его сенсею никогда не нравилось, когда его игнорируют.
- Что ты теперь намерен делать?
Ноль внимания.
- Я слышал, тебе предлагают остаться здесь, в особняке.
Ни малейшего движения.
- Юуки Кросс о тебе сильно волнуется.
Долгая пауза, а потом…
- Неважно.
Ягари усмехнулся уголком рта. Все-таки он очень хорошо знал своего ученика и всегда находил нужные кнопки.
- Это предложение не такой уж плохой вариант, парень. У тебя будет пища, крыша над головой, никто не будет тебя преследо…
- Неплохой вариант? – Зеро резко развернулся на постели и уставился на учителя так, что тот с трудом подавил в себе желание отодвинуться подальше. Казалось, даже воздух вибрировал от волн гнева напополам с отчаянием, которые испускал вокруг себя его бывший ученик.
- Стать его чертовым рабом, по-твоему, неплохой вариант?
Ягари чувствовал себя крайне неуютно под таким напором исходящей от Кирию ненависти. Пусть он знал, что эта ненависть не направлена на него самого, все равно даже закаленному охотнику стоило больших трудов заставить себя оставаться невозмутимым. Зеро походил на загнанного звереныша, а Ягари по опыту знал, что загнанный зверь - самый опасный. Тем более вампир. Тем более - уровень Е. Но спустя мгновение Зеро вдруг утратил мощную ауру неконтролируемой ярости и погас, как гаснет под порывом ветра свеча. Сейчас перед мужчиной сидел несчастный, сломанный мальчишка, которому просто необходимо было помочь. Даже если сам он никакой помощи не желает.
- Нет, не рабом, - раздраженно бросил Ягари, не давая ученику снова замкнуться в себе, - Ты забыл, кто ты, парень. Ты охотник, и здесь ты сможешь выполнять свои непосредственные обязанности - присматривать за чистокровным, чтобы он не причинил вреда девчонке.
- Юуки выбрала его, - сухо, не глядя в глаза.
- И? Теперь из-за того, что какая-то малявка тебя отшила, ты и жить не хочешь? Что ты удумал, Зеро, прострелить себе башку?
Молчание было довольно красноречивым ответом. Зрачки Ягари в страхе расширились. У мальчишки был такой шанс выжить, не скатиться к уровню полубезумного животного, не сдохнуть в какой-нибудь канаве, а выжить! А он решил все прекратить одним махом!
- Так значит правда. Действительно хочешь послать к черту и друзей, и учителей, и жизнь свою? А как же Шизука? Просто позволишь ей так и дальше ходить безнаказанной, и пусть твоя семья останется неотомщенной?
Зеро слегка поежился. Старый охотник почуял неуверенность юноши, как гончая - запах добычи.
- Ты должен ее найти. Найти и выпить ее крови, тогда ты сможешь стать нормальным…
- Нормальным кем? Вампиром? – перебил его Кирию, снова вспыхивая как лучина. – И это говоришь мне ты? Зачем мне это? Зачем все эти усилия? Чтобы в мире стало на одного полноценного кровососа больше?
На секунду в комнате повисла вибрирующая от напряжения тишина, а потом Зеро услышал то, чего меньше всего ожидал когда-либо услышать.
- Да хотя бы чтобы жить, идиот.
Кирию чуть не задохнулся от неожиданности. Его учитель смотрел спокойно и уверенно.
- Разве этого мало? Да, тебе пришлось нелегко, парень, но никто и не говорил, что жизнь это вечный праздник и сплошная клубника со сливками. Сдаться и умереть – самое простое и самое трусливое решение. Я не считаю, что ты трус, Зеро. Я хочу, чтобы ты жил.
Кирию не находил слов от изумления и продолжал молча внимать Ягари. Слышать такие речи из уст этого человека было, по меньшей мере, удивительно.
- Останься, позволь себе помочь. Докажи, что ты не капризный ребенок, а мужчина, который не позволит ложной гордости разрушить свою судьбу. Мужчина, который был достоин моего обучения.
С этими словами охотник быстро поднялся и вышел из комнаты, оставив Зеро на растерзание собственным думам.
После этой беседы Кирию оставил мысли о самоубийстве, но принять свое новое положение проще от этого не стало. Его презирали, и он это знал. Только Ханабуса относился к нему иначе, чем другие. То есть он тоже осыпал его насмешками и задирал при каждой встрече, но эта язвительность не ранила, а будоражила, помогала избавиться от аморфности существования. Постепенно за подобными легкими переругиваниями она стали проводить все больше времени вместе. Не то что бы Зеро был в восторге от дружбы с вампиром, но теперь он очень ясно представлял себе, кем является сам. Он не имел права подпускать к себе людей. А Айдо, незаметно ставший неотделимой частью его ежедневной рутины, был не самым плохим существом в этом мире. Поэтому, когда после очередной ссоры красный от гнева и смущения Ханабуса рывком подтянул Зеро к себе за воротник и неловко прижался своими губами к его, то тот не оттолкнул. Для Айдо этого было вполне достаточно.
Настойчивое подергивание за рукав вывело Кирию из задумчивости.
- Зеро, да Зеро, ты слышишь, что я тебе говорю?
Зеро скользнул взглядом по лицу своего собеседника, отстраненно отмечая, что Ханабуса довольно мило выглядит, когда злится.
- Так что ты об этом думаешь? – в голосе Айдо звучали требовательные нотки.
- Я думаю, что тебе уже хватит пить на сегодня, - усмехнулся Кирию, забирая у возмущенного вампира бокал шампанского.
- Эй, я тебе не ребенок, чтобы меня поучать!
- Неужели?
- Да, и я тебе это сейчас докажу, - решительно заявил Ханабуса, придвигаясь ближе к Зеро. Тот с подозрением следил за его движениями, смутно догадываясь, как будет проходить процесс доказательства. Говоря откровенно, Кирию было наплевать, кто что может подумать, и он не считал, что они должны были что-то скрывать. Но посвятить Юуки в их отношения таким образом не казалось самой привлекательной перспективой. А потому он предостерегающе посмотрел на уже разрумянившегося от нетерпения блондина и, вставая со скамьи, потянул его вверх за собой.
- Пойдем в дом.
Айдо только поспешно кивнул и быстро направился в сторону особняка. Зеро, шагавший рядом, размышлял, что, скорее всего, большинство обитателей дома сейчас развлекаются снаружи, а значит, вероятность наткнуться на кого-то невелика. Он не хотел повторения вчерашнего эпизода. И что Курану на месте не сиделось? Он ведь наверняка понял, что в комнате были они с Ханабусой. А если понял, то зачем зашел внутрь? Хотел помешать? Но ведь ничего так и не сделал, просто стоял и пялился. Кирию почувствовал мрачное мстительное удовольствие, вспоминая наполненные гневом глаза чистокровного. Вопрос в том, почему тот разозлился. Зеро прекрасно знал, что к Айдо Куран абсолютно равнодушен, но увиденное явно вывело его из себя. Так в чем причина?
- Айдо…
- Ммм?
- А существуют какие-нибудь правила, по которым мы не можем.., ну, быть… вместе?
Ханабуса потрясенно уставился на него, видимо гадая, откуда Зеро пришла такая мысль.
- Нет, ни о чем подобном я не слышал. Конечно, мы подчиняемся чистокровным, к клану которых принадлежим, но мы не рабы и сами выбираем, с кем поддерживать… отношения. – Судя по вспыхнувшему на щеках румянцу, последнее слово далось ему нелегко.
- То есть у Курана нет причин на тебя злиться?
- Конечно, нет! С чего ты взял? Мы можем делать все, то есть все, что захотим… - При этих словах Айдо искоса глянул на Кирию, но тот снова отключился от реальности. Зеро был занят тщетными пытками найти разгадку странному поведению чистокровного. Сегодня на протяжении всего вечера тот даже ни разу не взглянул в их сторону. Пожалуй, это было в норме вещей, но Кирию не оставляло стойкое подозрение, что Куран не не замечал их, а намеренно игнорировал. Поймав себя на том, что вот уже который раз в мыслях возвращается к вампиру, Зеро недовольно нахмурился. Ему вполне хватало общения с ублюдком в реальной жизни, чтобы тот не давал ему покоя еще и в его собственной голове.
Они вошли в полутемную гостиную, и Айдо, которой уже давно страдал от недостатка внимания со стороны Кирию, решил ликвидировать это упущение прямо здесь и сейчас. Толкнув охотника к ближайшему дивану, он торопливо потянулся к его губам, как вдруг знакомый холодный голос заставил вампира замереть в середине движения.
- Вам лучше подняться наверх, Айдо. Гостиная, к несчастью, не предназначена для подобного времяпрепровождения.
Зеро отстранился и едва слышно выругался сквозь зубы. В углу комнаты, скрестив руки на груди и испепеляя их суровым взглядом, стоял Канаме Куран.
***
Канаме сидел в своем любимом кресле и лениво играл с изящным хрустальным бокалом. Надо было возвращаться на праздник, а у него не было ни сил, ни желания даже встать. Вслушиваясь в отдаленные звуки шумного гуляния, Куран чувствовал себя невозможно одиноким. У него было все, что нужно, чтобы быть счастливым: любовь, власть, деньги и целая вечность в запасе, чтобы всем этим воспользоваться. Только вот почему-то он совсем не ощущал этого счастья.
Пора была уходить, а то Юуки начнет волноваться. Канаме неторопливо поднялся и уже хотел двинуться к выходу, как вдруг услышал чьи-то шаги. В этот раз он догадался, кто это, раньше чем почувствовал их. Зеро и Айдо, напротив: не заметили его присутствия даже когда вошли в комнату. Кирию был непривычно задумчив, Ханабуса возбужден. Он даже не пытался хотя бы дойти до спальни, а просто толкнул охотника на ближайшую горизонтальную поверхность, коей оказался диван, и полез целоваться. Внутри у Курана что-то болезненно сжалось, и секунду спустя он уже как бы со стороны слышал свой голос, обращающийся к Айдо.
Вампир вздрогнул от неожиданности и тут же залился краской. Зеро же, не отводя взгляда, поднялся с дивана и встал немного впереди Ханабусы, касаясь его плечом. У Канаме потемнело в глазах. Он его защищал. Точно так же, как раньше защищал Юуки, только с поправкой на пол и возраст.
- Простите Канаме-сама, мы не знали, что тут кто-то, то есть, что вы тут… - промямлил Айдо, уделяя повышенное внимание носкам своих ботинок.
- Я заметил, - сухо бросил Куран, - вы были слишком заняты, чтобы соблюсти элементарные нормы приличия.
Зеро издал звук, похожий на тихое рычание:
- Мы же извинились. Что тебе еще надо?
- О, нет, Кирию-кун. Пока извинился только Айдо, ты же просто пытался просверлить во мне дырку взглядом, а это вряд ли можно засчитать за извинение,– шелковым голосом пропел Канаме.
Злости во взгляде Кирию тут же прибавилось. Ханабуса потянул его за рукав, поспешно проговорив:
- Еще раз извините, Канаме-сама, мы, наверное, пойдем.
- Ты иди, Айдо. А мы с Кирию-куном перебросимся парой слов.
Вампир замер в нерешительности, не желая оставлять охотника одного, но в то же время боясь перечить Курану, который явно пребывал не в лучшем настроении. Конец его колебаниям положил Зеро, коротко кивнув, не прерывая зрительного контакта с Канаме, показывая, что тот может идти. Ханабуса еще пару секунд переминался с ноги на ногу, смотря то на одного, то на другого вампира, а потом шепнул Кирию, что подождет за дверью и вышел из комнаты.
- Итак, Зеро-кун, надеюсь, ты можешь мне объяснить, как охотник, пылавший такой всепоглощающей ненавистью ко всему нашему виду, вдруг сменил гнев на милость ради одного единственного вампира.
Сейчас Канаме походил на кошку, которая еще мурлычет, но уже выпустила когти. И Зеро ощущал эти когти у себя на горле.
- Тебя это не касается, - огрызнулся он.
Куран сделал плавный шаг вперед, и Кирию слегка попятился. От чистокровного веяло сдерживаемой силой и опасностью.
- Ошибаешься, именно меня это и касается. Я несу ответственность за каждого, живущего в этом доме. Айдо – не исключение.
- Ты намекаешь, что я могу причинить ему вред? – прорычал Зеро, теперь уже шагая навстречу Курану. Разгорающаяся в нем злоба отбрасывала инстинктивный страх перед чистокровным на задворки сознания.
- А ты можешь с уверенностью отвергнуть такую возможность? – прошипел вампир. Теперь их лица находились в нескольких сантиметрах друг от друга.
- Можешь гарантировать его безопасность, Кирию-кун? – он уже почти шептал, но каждое слово каплей ядовитой кислоты прожигало душу охотника. - Ты уровень Е. Без моей крови ты ничто. Ходячий труп. Животное. Я позволил тебе жить, жить в моем доме. Но тебе показалось мало, Зеро-кун. Тебе понадобился еще и Айдо.
Зеро из последних сил сдерживался, чтобы не броситься на Курана, вцепиться ему в горло и рвать. И пить его страх, его ярость, его ненависть, выпить досуха, до последней капли, чтобы опьянеть от этой горечи, чтобы кровавый туман опустился на сознание, скрывая черные, уродливые раны, которые нанесли ему слова вампира. Слова-ожоги. Слова-яд.
- Ревнуешь, ублюдок? – губы Кирию кривились в оскале. Нет, он не думал, что Куран и вправду что-то испытывает к Айдо, просто надо было сказать хоть что-то. Что-то, чтобы не показывать боли, чтобы удержаться на краю и не рухнуть в пропасть, откуда не будет возврата.
Но к удивлению Зеро, одна эта фраза задела чистокровного больше, чем все оскорбления, произнесенные им до. Куран вздрогнул, как от пощечины. Зрачки налились багровым, глаза, сначала в шоке распахнувшиеся, тут же сузились. Они стояли так близко, что Зеро мог проследить изгиб каждой совершенной ресницы Канаме.
- Ревную? И кого же к кому я, по-твоему, ревную? – шепот, от которого по коже пробегают мурашки. Но кровавая муть внезапно покинула глаза Кирию. Он немного отодвинулся и изумленно вытаращился на Канаме. Тот тут же пожелал забрать сказанное обратно. Идиот… Кирию ведь намекал на Айдо, а он ответил так, как будто для него существовали варианты. Дьявол. Сделать больно, разозлить – все, что угодно, лишь бы стереть это недоуменно-непонимающее выражение.
- А что ты можешь знать о чувствах? Ты, чудовище?
Канаме казалось, что он ожидал ответного удара целую вечность. Охотник в жизни не простил бы такого. Вот сейчас он рыкнет что-то бессвязное, кинется, обрушит на него раздирающую его душу, с бешеной скоростью несущуюся по венам злобу, и тогда все будет правильно. Все как было всегда.
Секунда, вторая. Ничего.
Канаме перевел взгляд на Зеро, не понимая, почему тот все еще не двинулся с места. А потом чистокровному вампиру, властителю стольких судеб, принцу ночного мира впервые стало страшно. Так страшно, что сердце пропустило удар. Сейчас лицо охотника выглядело маской. Страшной, белой и пустой.
Ему захотелось схватить Кирию за плечи и трясти, пока тот не разозлится, пока не оскорбит Курана в ответ, пока не станет снова самим собой. Но он не смог даже пошевелиться. Еще пару мгновений жуткой тишины, как в ожидании взрыва, и уголки губ Зеро медленно поднялись в горькой усмешке, а пустота испарилась из глаз. За место нее пришла боль и что-то близкое к разочарованию.
- Чего еще ждать от тебя…
Канаме подумал, что если бы Кирию плюнул ему в лицо, то он вряд ли чувствовал бы себя хуже, чем после этой фразы.
Охотник развернулся и, ничего не добавив, быстро вышел из гостиной. Куран в изнеможении осел в кресло и спрятал лицо в ладонях. Он не хотел так…
Через несколько минут непонятный звук вырвал вампира из отвратительно-вязкой паутины собственных мыслей. Он приподнял голову и огляделся в поисках источника звука.
Рядом со стоящим на подоконнике светильником в мягком розоватом абажуре о толстое стекло окна отчаянно бился крылышками маленький мотылек. Несмотря на то, что все попытки выбраться были безуспешны, глупое создание продолжало упорно стучаться о твердую поверхность, раня крылья и теряя пыльцу.
Ловким движением руки Канаме поймал несчастное насекомое и аккуратно сжал пальцы, чтобы не повредить его, но и не дать улететь вновь. Вампир со странной болезненной усмешкой рассматривал тонкие белые крылышки, практически незаметный узор на них, а потом рывком открыл окно, ощущая лицом ночную прохладу, и осторожно раскрыл сжатый кулак. Мотылек, не медля ни секунды, взмыл в темную синеву и унесся вдаль крошечной светящейся звездочкой.
На праздник Куран так и не вернулся.
Название: Мотыльки
Автор: Aliena19
Бета: авитаминоз
Персонажи: Зеро/Канаме/Зеро, Зеро/Айдо, Канаме/Юуки - это пока, потом добавятся и другие.
Рейтинг: от PG и выше
Жанр: Romance, angst
Отказ от прав: стандартно
Размещение: связаться со смной
Предупреждение: ООС, полное AU относительно событий в манге
От автора: Я не хочу давать дополнительные пояснения в тексте, поэтому вношу их сюда. Полное AU относительно событий в манге. Полнее не придумаешь. Зеро уже пил кровь Канаме, но о Шизуке еще ни слуху ни духу. Между Кураном и Кирию состоялось финальное выяснение отношений, которое закончилось ранением Зеро. Теперь все герои находятся в особняке Канаме. Возраст персонажей тоже отличный от канонного: мальчикам по семнадцать лет. Это, пожалуй, все. Читайте, комментируйте. Отдельное спасибо Кицунэ-тян за советы.
P.S. Во время написания второй главы поняла, как надо назвать фик. Идея пришла случайно, но мне кажется, это то, что нужно.
1 глава: Неправильно
1 глава: Неправильно
Так не должно было быть.
Эта единственная мысль судорожно билась в опустевшем рассудке Канаме Курана, как обезумевшая птица в клетке.
Это неправильно. Запретно. Этого просто не может быть, не должно.
Канаме несся по широкому коридору, ведущему в его личные покои. Встречавшиеся по пути аристократы почтительно кланялись, но он не утруждал себя даже кивком им в ответ. Захлопнув за собой дверь в спальню, Куран прижался спиной к стене и закрыл глаза, отчаянно пытаясь привести мысли в порядок.
Такое в его жизни было впервые. Впервые за свои семнадцать лет он утратил самоконтроль. Впервые проявил эмоции.
Впервые видел, как аристократ добровольно подставляет свою шею вампиру класса Е.
***
Когда заплаканная Юуки на коленях умоляла Курана позволить оставить израненного, изможденного борьбой со своими дьяволами Зеро в особняке, Канаме не мог ей отказать. Тогда она говорила что-то про то, что Зеро ей как брат, что она не может его предать и тому подобную чепуху. Конечно, чистокровному было абсолютно наплевать, выживет или умрет ее так называемый «брат». Он просто не хотел, чтобы Юуки плакала. И если кончина этого ублюдка огорчит ее, то пусть живет: никакого вреда он все равно причинить не сможет. Что стоит бывший человек против того, кто не знает, что такое смерть?
Все это было верно, но Канаме все равно не желал присутствия Зеро в своем доме. Он чуял в нем опасность. Смутную, почти неуловимую угрозу его миру. Так охотник смотрит на новорожденного тигренка, которого сейчас может придушить двумя пальцами, точно зная, что однажды этот малыш станет диким зверем, способным разорвать на куски того, кто однажды проявил к нему жалость.
Но Юуки плакала, и Куран разрешил Зеро остаться.
Самого Зеро никто не спрашивал.
Он целый месяц провалялся в постели, только временами приходя в сознание. Жалкий, беспомощный, не способный даже передвигаться без посторонней помощи. Когда он наконец поправился, то тут же вознамерился покинуть дом Канаме, но, во-первых, идти ему было некуда, а, во-вторых, слезы Юуки действовали не на одного Курана.
И Кирию остался. Остался с точно такой же неохотой, с какой чистокровный позволил ему это сделать.
Канаме предполагал, что Зеро будет очень непросто жить бок о бок с существами, которых тот так искренне, со всей страстью своей души, ненавидел. Он понятия не имел, как высокомерный Кирию будет терпеть презрительные взгляды других обитателей особняка и на сколько хватит его самообладания. Однако все обернулось не совсем так, как виделось Курану. Поначалу реакция аристократов была и впрямь тошнотворно предсказуемой: насмешливые улыбки, пренебрежительные смешки, а иногда и неприкрытое отвращение и даже ненависть в глазах. Но Зеро только выпрямлял спину, сжимал губы и, не поворачивая головы, проходил мимо. И постепенно отношение вампиров начало меняться.
Канаме был достаточно наблюдателен, чтобы заметить, к чему все шло: если раньше на Кирию смотрели, как на мерзкое насекомое, то теперь многие девушки, да и парни стали поглядывать на него с любопытством, интересом, а некоторые – с легким восхищением. И Куран догадывался почему.
Сила Кирию манила. Не пресловутая физическая сила вампира, – в этом плане он пока не смог бы составить конкуренцию даже самому никудышному студенту Ночного класса, – а та, другая, что смотрела зверем из его глаз. Она притягивала и пугала одновременно. И вампиры, с первой каплей крови впитавшие в себя основополагающий закон их существования - подчиняться сильнейшему -, чувствовали это. У них не было ни единого шанса.
Куран все это прекрасно понимал. Он не сомневался, что рано или поздно они сдадутся. Но он никогда не думал, что это будет так.
***
Канаме открыл глаза и, все еще тяжело дыша, отошел от стены к зеркалу и застыл, обеими руками оперевшись о столик перед ним. Смотрел на свое отражение и не видел его. Перед его мысленным взором все еще стояла сцена, развернувшаяся пять минут назад в темной комнате восточного крыла.
Куран и сам не знал, что тогда заставило его толкнуть дверь. Ведь он сразу же почувствовал, кто внутри, и не то что бы его хоть каплю интересовало, что эти двое могут делать вдвоем в пустой комнате, да и вообще вмешиваться в чужую жизнь было совсем не в его правилах, к тому же…
Он осознал, что делает, уже стоя на пороге. Окаменев. Жалея, что вообще зашел в этот коридор.
Зеро и Айдо. Зеро пьет кровь Айдо. Он держит аристократа в объятьях, а тот, блаженно прикрыв веки, робко водит хрупкими пальцами по плечам, шее Кирию, забирается в его волосы, беззвучно шевелит губами и часто-часто дышит. А потом тихий стон, от которого у невозмутимого Канаме почему-то кровь ударяет в виски, и еле слышное:
- Еще…
Ханабуса сильнее запрокидывает голову, предоставляя губам и клыкам Зеро больший простор, и Куран видит, как его пальцы впиваются теперь уже в спину Кирию, когда тот, не отрываясь от шеи вампира, легонько гладит его по лопатке.
А Канаме смотрит, чувствуя, как дикой, сметающей все на своем пути волной, его накрывает бешеное желание прекратить все это. Сейчас же. Сию секунду. Отбросить Айдо со всей силой, так, чтобы тот врезался в стену. Выбить из него дух. Потом выпустить когти и разорвать обоих за то, что… за то, что…
Зеро открывает глаза и глядит прямо на Курана. И тот забывает, о чем думал секунду назад, просто разворачивается и выходит, плотно прикрыв за собой дверь.
Это было неправильно.
Канаме с силой провел ладонью по лицу и снова обратил свой расфокусированный взгляд к зеркалу. Так. Надо переключить мысли на что-то другое. Надо успокоиться и проанализировать ситуацию. Еще бы выровнялось дыхание, и сердце перестало бы стучать, как отбойный молоток, тогда бы соображалось намного лучше. Куран глубоко вздохнул, пытаясь избавиться от напряжения, сковавшего все тело. Надо быть объективным.
Во-первых, ничего неожиданного в том, что он увидел, не было. Зеро был довольно привлекательным юношей (даже сам Канаме не мо этого отрицать), ничего удивительного, что на него заглядывались даже такие холеные аристократы, как Айдо. Во-вторых, утоление голода за счет своих любовников тоже было обычным делом среди вампиров: жажда чужой крови и чужого тела часто идут рука об руку. В итоге странным оказалось только одно – реакция самого Курана. Конечно, не каждый день увидишь, как вампир ранга Ханабусы извивается в руках того, кто по всем законам должен быть его слугой. Но какое ему, Канаме, до этого дело? А ведь он от одного вида этой парочки пришел в такую ярость, которой в принципе никогда не испытывал. За одну секунду нахлынувшие эмоции разбили его неизменное хладнокровие на мелкие звонкие осколки, и собрать их заново не удалось до сих пор.
Куран отвернулся от зеркала и принялся прохаживаться по комнате. Он был разозлен, возмущен и впервые в жизни совершенно растерян. Он не привык иметь дело с такой бурей ощущений, его выдержка просто не была рассчитана на это и тут же дала трещину. Бешено стучащее сердце и мелко дрожащие руки – ясное тому подтверждение. Да еще и румянец. Канаме не мог вспомнить, когда он вообще последний раз краснел, а тут, из-за такой ерунды…
Смущенный и потерянный, он не имел ни малейшего представления, что происходит. Единственное, в чем Канаме Куран в эту минуту был твердо уверен, это то, что каждая клеточка его бессмертного существа не желала видеть этих двоих вместе. Потому что это неправильно. Невыносимо неправильно.
***
Канаме проснулся, когда солнце уже садилось. Небрежно набросив на плечи рубашку, он подошел к окну и резким движением отдернул шторы.
Закат.
Вся палитра самых разнообразных оттенков красного, от нежно-розового до багрового, разлитых по небосклону, была перечеркнута тонкой ярко-алой нитью, тянувшейся вдоль горизонта. Ветер давно успокоился, понемногу затихали птицы, умолкали трещавшие весь вечер кузнечики: природа замирала, готовясь к встрече со своими самыми любимыми детьми.
Куран видел бесчисленное множество закатов, но ни один из них не был так ошеломляюще красив.
Канаме с наслаждением вдохнул еще теплый, чуть пряный от запаха цветов воздух. От этого вдоха незнакомое, волнующее ощущение, возникшее в груди, стало шириться и разрастаться, грозясь вырваться наружу, разрывая мышцы и ломая кости. Канаме было жизненно необходимо сделать что-нибудь, хоть что-нибудь: добежать до оранжереи, собрать цветов, осыпать ими еще сонную, ничего не понимающую Юуки, рассказать ей, как он ее любит, или прямо сейчас броситься вниз, напиться вдоволь крови и… Крови.
Размышления Курана резко оборвались, когда он произнес про себя это слово.
Крови.
Картина вчерашних событий вспыхнула в его сознании, как кадр из кинофильма, и приятное чувство внутри тут же схлынуло, оставляя вместо себя неуютную пустоту.
Канаме отошел от окна и начал медленно одеваться. Судя по всему временное, как он думал, помешательство не спешило проходить. Он по-прежнему не видел причин своей злости, а злость по-прежнему грызла его изнутри, не давая сосредоточиться ни на чем другом. Это было крайне неприятно. И неудобно, поскольку отвлекало от его прямых обязанностей. А ведь сегодня был особенный день. День рождения Юуки. И такие незначительные пустяки не должны испортить ее праздник.
Куран кивнул сам себе, повязал галстук и вышел из комнаты.
***
Юуки цвела. Просто лучилась радостью.
В ее жизни все было так хорошо, что ей не хватало слов, чтобы выразить, как она была счастлива. Канаме-семпай был рядом, добрый, нежный, заботливый. Зеро в ближайшие годы не грозило превратиться в чудовище, и он даже вроде бы смирился с ее выбором. А сегодня был самый чудесный день. Рано утром ее возлюбленный возник прямо у нее в спальне с огромным букетом белых орхидей в руках. Конечно, Юуки ужасно смутилась тому, что предстала перед ним в таком виде, покраснела и поскорее убежала переодеваться, но все равно была очень рада. Такое проявление чувств было очень трогательным, а появление Канаме в ее комнате, когда она была толком не одета… Щеки Юуки загорелись еще сильнее, а сердечко быстро-быстро забилось. Это было так… Она прикусила губу, чтобы совсем не залиться краской, и тихонько проскользнула обратно в спальню.
Канаме-семпай стоял у окна, отрешенно уставившись в только ему видимую точку. У Юуки внутри что-то больно кольнуло, когда она заметила, что его лоб нахмурен, а брови недовольно сведены.
- Что-то случилось, Канаме-семпай? – спросила она, робко подходя ближе.
Тот повернулся, и девочка увидела, что он смотрит на нее с легким удивлением, как будто только сейчас обнаружил ее присутствие. Но спустя мгновение это выражение исчезло, и взгляд опять стал ласковым.
- Нет, все в порядке. С чего ты взяла, что что-то не так? – слегка улыбаясь, он погладил ее по волосам.
Юуки снова покраснела, но все-таки нашла в себе силы ответить:
- Ты хмуришься, и у тебя очень озабоченный вид, - пробормотала она, глядя куда-то в сторону.
- Тебе показалось, Юуки, все хорошо, - с этими словами Куран нежно поцеловал ее в лоб и сразу же немного отстранился.
Юуки вздохнула и машинально провела пальчиком по лепестку орхидеи.
- Тебе нравится?
Она все еще избегала встречать глазами с Канаме, но что-то в его голосе подсказывало ей, что он улыбается.
- Да, конечно, это же мои любимые.
- Я рад. Что ж, я пойду, надо еще закончить приготовления к празднику, а ты пока собирайся.
Он сделал шаг в сторону двери, но Юуки вдруг вцепилась в рукав его пиджака и потянула назад. Канаме приблизился и осторожно приподнял ее подбородок, пытаясь поймать взгляд.
- Может быть, у тебя что-то случилось?
Юуки замотала головой, отрицая такое предположение.
- Просто…
- Просто?
Ох, ну как же ему объяснить! Ведь ей сегодня исполнилось пятнадцать лет! И пусть Курану уже семнадцать, но она тоже давно не ребенок. А они даже… Он называет ее возлюбленной, а сам даже ни разу не пытался поцеловать! Румянец стремительно вернулся на ее щеки, как только она задумалась о такой возможности. Пожалуй, этот факт был единственным облачком, омрачавшим в остальном беззаботное существование Юуки. Ей было стыдно за собственные мысли, но она ничего не могла поделать. Да, Канаме был неизменно добр и нежен по отношению к ней, он берег ее и следил, чтобы ей всегда было хорошо, но его поведение всегда оставалось спокойным, ровным и самую капельку отстраненным. Братским. А Юуки втайне мечтала еще раз увидеть в его зрачках тот пугающий темный огонь, что горел в день их последней битвы с Зеро. Только на этот раз она хотела вызвать его сама.
- Ты хотела меня о чем-то попросить? – Канаме так внимательно рассматривал ее лицо, что Юуки окончательно смешалась. В ответ она только вздохнула, хрупкие плечики поникли. Куран подошел ближе и аккуратно развернул ее лицо к себе.
- Хочешь, - Юуки затаила дыхание, - моей крови?
Разочарование острым лезвием резануло по сердцу. Стало так обидно, что даже глаза жжет, так плакать хочется. Она желает совсем не этого! Как он не видит? Неужели так сложно догадаться? У Юуки вырвался еще один тяжелый вздох. Впрочем, если это можно было бы считать шагом вперед, да и вообще, очевидно, большего ей пока не предложат… Она кивнула. Канаме не спеша развязал узел галстука, расстегнул пуговицы рубашки и отвернул ворот, чтобы ей было удобнее.
- А тебе не будет больно? – Юуки застенчиво положила ладонь ему на грудь и встала на цыпочки.
- Не будет, не волнуйся, - он ободряюще кивнул, и девочка несильно прикусила тонкую белую кожу.
Она пила медленно, смакуя каждую каплю терпкой, приятно теплой жидкости. Это было так восхитительно сладко, что кружилась голова. Безумная радость, почти эйфория разливалась по ее венам с каждым глотком. Ей было хорошо, так хорошо, что оторваться от этих крошечных, тонких разрезов, из которых размеренными толчками вытекала кровь, представлялось совершенно невозможным. Но все равно даже этого сейчас казалось мало. Юуки хотелось быть уверенной, что Канаме испытывает в этот момент такую же негу, что и она. Хотелось разделить свой восторг с ним так же, как он делится с ней своей кровью. Она чуть отодвинулась и приоткрыла глаза.
Куран стоял спокойно, почти не шевелясь. По его лицу нельзя было определить, нравится ли ему происходящее или нет. Напряженная поза и нахмуренные брови придавали ему вид человека, глубоко погруженного в свои мысли. Юуки полностью отстранилась и дрожащей рукой вытерла губы.
Когда несколько минут спустя за Канаме закрылась дверь, девочка устало опустилась на стул и накрыла голову руками. А ей-то всегда казалось, что это должно быть… приятно для обоих. Она до сих пор помнила тот день, когда, совершая рядовой обход, случайно наткнулась на Каина и Луку. Они были так заняты, что даже не заметили ее приближения, а она так смущена, что тут же убежала. Юуки тогда еще почти ничего не знала о привычках и традициях вампиров, но инстинкты подсказывали ей, что она стала свидетельницей чего-то очень-очень личного, почти интимного. Потом она еще неделю краснела и прятала глаза при встрече, потому что понимала, что видела то, чего не должна была видеть. Что-то запретное. Но как она ни старалась выкинуть из головы этот инцидент, лицо Луки все равно оставалось в ее памяти, будто выжженное клеймо. Ее искаженные блаженством черты, изломанные, будто в пытке, брови, приоткрытый рот, из которого вырывались какие-то бессвязные фразы…
Господи, ну почему Канаме-семпай не вел себя так с ней самой? Почему он не проявил хотя бы чуточку таких же эмоций? Почему он просто стоял вроде и рядом, а сам такой холодный, далекий, такой чужой, что кажется, что он не здесь, а за тысячу миль? Почему?..
У Юуки вырвался судорожный всхлип.
Было горько и обидно от этого равнодушия. И больно, потому что она, правда, ничего не понимала.
2 глава: Несчастливые
2 глава: Несчастливые
Ночь уже давно вступила в свои права. Первая этим летом, она была теплой, но не душной. Черной, бархатной, наполненной ощущениями. Маленький прием по случаю дня рождения Юуки решено было устроить на свежем воздухе, поэтому сейчас все бывшие одноклассники удобно расположились в разных уголках ухоженного сада. Смех, звон бокалов, тихая, ненавязчивая музыка уже давно заменили собой обычную тишину этого времени суток. Вокруг развешенных на деревьях фонариков вились стаи мотыльков. Именно одно из этих хрупких созданий и стало объектом пристального внимания Канаме Курана.
Чистокровный сидел, лениво откинувшись на спинку скамейки, стоявшей в самой глубине сада. Праздник шел своим чередом, все веселились, радуясь чудесной ночи и обществу друг друга, а Куран предпочитал наблюдать за мотыльками. Он уже выполнил все надлежащие обязанности хозяина вечера и любимого Юуки. В данный момент именинница присоединилась к танцующим, встав в пару с Каином Акацуки. Легкое белое платьице очень ей шло, раскрасневшееся от танцев и удовольствия личико и огромные сияющие глаза подчеркивали ее юность и только-только начавшую распускаться красоту. В целом Юуки представляла собой прелестное зрелище, притягивающее взгляды почти всех собравшихся.
Канаме не отрывал глаз от мотылька.
- Не знал, что ты любишь насекомых, – с улыбкой заметил сидящий рядом Такума. В ответ Куран только равнодушно пожал плечами.
- Я не думаю, что способен испытывать симпатию к существам, начисто лишенным даже жалких крох разума.
Его друг снова мягко улыбнулся.
- По-моему, их можно любить просто за то, что они красивы. Зачем им сознание, когда для них жизнь длится считанные часы? Все равно нет времени анализировать.
Такума вытянул вперед руку, создав в ладони маленький светящийся шарик, и через несколько секунд один из мотыльков доверчиво подлетел поближе. Куран с некоторым неудовольствием наблюдал за манипуляциями Ичиджо.
- Видишь, - продолжил тот, - они прелестны.
- Возможно, - нехотя согласился чистокровный, - но они беспечны. Если бы ты захотел, то смог бы раздавить его одним движением, прервав его и без того короткое существование.
Теперь настала очередь Такумы пожать плечами. Он с довольным выражением лица следил за тем, как мотылек осторожно прокладывает маршрут по его указательному пальцу.
- Беспечный – да, но совершенный - тоже. Он прямо как Юуки-тян!
Канаме изумленно глянул на него, удивляясь такому сравнению.
- Юуки, к счастью, чистокровная. Ее жизнь практически бесконечна. Может быть, внешне она и кажется хрупкой, но на самом деле это не так.
- Да я не про то, - Ичиджо досадливо поморщился, - я имею в виду, что она такая же нежная, изящная, светлая. Кстати, сегодня она просто прекрасна.
Он перевел взгляд на танцующих, среди которых все еще находились Каин и Юуки. Светящийся шар в его руке погас, и непостоянный мотылек упорхнул обратно к фонарю.
- Да, она всегда была красавицей, но сейчас способна затмить звезды.
Куран, тепло улыбаясь, тоже повернул голову в сторону Юуки и тут же вспомнил, почему все это время избегал делать этого. С другой стороны от временной танцплощадки, прямо напротив них, на небольшой скамейке удобно устроились Кирию и Айдо. Канаме поспешил вернуть свое внимание к танцующим парам, но Такума уже проследил направление его взгляда и сейчас явно пытался определить реакцию на увиденное.
- Я был сильно удивлен, когда узнал, что Айдо теперь с Зеро-куном. Я имею в виду, ведь только ты всю жизнь был его кумиром. - мягко заметил он, изучая выражение лица Канаме, - Надеюсь, ты не сердишься на него за такую измену.
Куран снова небрежно повел плечами и слегка усмехнулся, принимая шутливый тон Ичиджо.
- Думаю, это не разобьет мне сердце. Я только рад, что Айдо наконец бросил свои детские мечтания и нашел себе кого-то, с кем он может быть счастлив. С Кирию нам уже давно нечего делить – Юуки свой выбор сделала. Так что не вижу причин для недовольства.
Такума расслабленно кивнул и, не обнаружив в поведении друга видимых признаков гнева, тихо рассмеялся.
- Но кто бы мог подумать, что они сойдутся! Видимо, наш светловолосый ангелочек не устоял-таки перед голубыми глазами коварного охотника, - Вампир с удовольствием рассматривал парочку, и в его глазах прыгали озорные смешинки.
- Серыми, - машинально поправил его Канаме.
- Что?
- Серыми глазами. У Кирию серые, а не голубые глаза.
Куран вдруг пожалел, что замечание сорвалось с его языка, потому что взгляд Такумы сделался на мгновение очень внимательным и, как ему показалось, каким-то понимающим. Ичиджо всегда умел читать между строк и лучше остальных разбирался в реакциях чистокровного. Никто со стопроцентной долей вероятности не мог сказать, что творилось за маской вежливого безразличия, которую носил их лидер. Но Такума порой был опасно близок к тому, чтобы заглянуть под эту маску. Сейчас у Канаме появилась нехорошая уверенность, что это как раз один из таких моментов. Не то что бы ему было, что скрывать, но под таким взглядом он чувствовал себя слишком открытым, уязвимым.
- Ну, серыми, так серыми, я как-то не обращал внимания, – его тон не предполагал в себе намека, но Куран все равно почувствовал непонятный прилив раздражения.
«Разумеется, он не обращал, - с долей злости подумал чистокровный, - это же не его столько лет эти самые глаза пытались прожечь насквозь. Попробуй тут не заметь». Даже в мыслях это настолько смахивало на попытку оправдаться, что Канаме рассердился еще больше. Вдруг очень захотелось оказаться подальше отсюда, в уютном полумраке особняка, куда не доносится шум от всеобщего веселья. Он медленно повернулся и секунду молча смотрел прямо в лицо друга. Беззвучный приказ был понят, и Ичиджо бодро поднялся со своего места.
- Ты не возражаешь, если я потанцую с Юуки-тян? Я думаю, Каин уже ей порядком надоел.
Канаме приглашающим жестом повел рукой в сторону танцпола, показывая, что ничего не имеет против.
- Присмотри за ней, пожалуйста, пока я пройдусь до дома.
- Ну, конечно.
Игнорируя сочувственно-понимающий тон Такумы, Куран подошел к Юуки и, пообещав скоро вернуться, медленно зашагал по тропинке, ведущей к особняку.
Праздник удался, Юуки радуется, как ребенок, так ли это в конце концов важно, что один чистокровный вампир совсем не чувствует себя счастливым.
***
Кирию Зеро не был счастлив. Впрочем, нельзя сказать, что на его долю в жизни выпадало особенно много хорошего, поэтому в этом его нынешнем состоянии не было чего-то нового или катастрофического. Просто сухая констатация факта.
Юуки была теперь с Кураном, через месяц должна состояться их помолвка, а еще через четыре года – свадьба. Зеро так и не удалось избавиться от горечи в голосе, когда он поздравлял ее с этим событием. Чистокровный стоял тогда рядом и без улыбки пристально рассматривал лицо Кирию, будто пытаясь отыскать что-то в его чертах. Уж лучше бы было, чтобы вампир вел себя по-другому, лучше бы эти тонкие губы кривились в обычной холодной усмешке, а в глазах цвета спелой вишни читалось торжество. Зеро бы стало легче. Можно было бы бросить в ответ какую-нибудь колкость, смерить презрительным взглядом, и в который раз убедиться в подлой натуре кровососов. Но Куран просто стоял и смотрел, а Зеро оставалось бессильно сжимать кулаки и почему-то чувствовать себя совершенно беззащитным, будто открытым для удара.
В тот день Кирию впервые выпил крови Айдо.
Сейчас они сидели на невысокой скамейке напротив танцплощадки, негромко переговариваясь. Точнее сказать, Ханабуса что-то рассказывал Зеро, а тот время от времени кивал. Айдо был неплохим парнем, по мнению Кирию, по крайней мере, настолько неплохим, насколько это возможно для вампира. По-мальчишески задиристый и ребячливый, он по-своему нравился Зеро. Они поладили и нашли довольно много точек соприкосновения в то трудное для охотника время после их с Кураном битвы.
Зеро закрыл глаза, медленно погружаясь в пучину болезненных воспоминаний. Тогда он, наверное, впервые действительно осознал, как он опасен. Это осознание и стало основной причиной его отказа от борьбы за Юуки. Да, она выбрала Курана, но разве это остановило или хотя бы задержало бы Зеро в его желании защитить ее? Но в тот день он понял, что единственный, от кого ее надо защищать, – это он сам, а единственный, кто способен обеспечить эту защиту, – это его первый враг, ублюдочный чистокровный Канаме Куран. Это было горько и несправедливо, но Зеро умел принимать удары. Даже если это правда била по его гордости.
За долгое, полное унижения время его затянувшегося выздоровления он многое успел передумать. И в итоге пришел к выводу, что перед ним лежат только две дороги: та, которую предлагала Юуки, а именно стать еще одним ручным псом Курана, или та, по которой стремился пройти он сам – пустить себе пулю в лоб и больше никогда, никогда не узнать боли. Последний вариант казался очень заманчивым, но был отброшен после всего одного только разговора. Человеком, отговорившим Зеро от более тесного знакомства с Кровавой Розой, стал как ни странно Ягари-сенсей. Он навестил бывшего ученика почти сразу, как тот очнулся. Долго сидел рядом, не говоря ни слова, только впиваясь пытливым взглядом в бледное лицо юноши, подмечая и отрешенное выражение лица, и пустые запавшие глаза. Старый охотник хмурился, но молчал, очевидно, ожидая, пока Зеро сам завяжет разговор. Так и не дождавшись этого и устав от игры в молчанку, Ягари наконец выплюнул:
- Как ты?
Кирию даже головы не повернул. Однако его сенсею никогда не нравилось, когда его игнорируют.
- Что ты теперь намерен делать?
Ноль внимания.
- Я слышал, тебе предлагают остаться здесь, в особняке.
Ни малейшего движения.
- Юуки Кросс о тебе сильно волнуется.
Долгая пауза, а потом…
- Неважно.
Ягари усмехнулся уголком рта. Все-таки он очень хорошо знал своего ученика и всегда находил нужные кнопки.
- Это предложение не такой уж плохой вариант, парень. У тебя будет пища, крыша над головой, никто не будет тебя преследо…
- Неплохой вариант? – Зеро резко развернулся на постели и уставился на учителя так, что тот с трудом подавил в себе желание отодвинуться подальше. Казалось, даже воздух вибрировал от волн гнева напополам с отчаянием, которые испускал вокруг себя его бывший ученик.
- Стать его чертовым рабом, по-твоему, неплохой вариант?
Ягари чувствовал себя крайне неуютно под таким напором исходящей от Кирию ненависти. Пусть он знал, что эта ненависть не направлена на него самого, все равно даже закаленному охотнику стоило больших трудов заставить себя оставаться невозмутимым. Зеро походил на загнанного звереныша, а Ягари по опыту знал, что загнанный зверь - самый опасный. Тем более вампир. Тем более - уровень Е. Но спустя мгновение Зеро вдруг утратил мощную ауру неконтролируемой ярости и погас, как гаснет под порывом ветра свеча. Сейчас перед мужчиной сидел несчастный, сломанный мальчишка, которому просто необходимо было помочь. Даже если сам он никакой помощи не желает.
- Нет, не рабом, - раздраженно бросил Ягари, не давая ученику снова замкнуться в себе, - Ты забыл, кто ты, парень. Ты охотник, и здесь ты сможешь выполнять свои непосредственные обязанности - присматривать за чистокровным, чтобы он не причинил вреда девчонке.
- Юуки выбрала его, - сухо, не глядя в глаза.
- И? Теперь из-за того, что какая-то малявка тебя отшила, ты и жить не хочешь? Что ты удумал, Зеро, прострелить себе башку?
Молчание было довольно красноречивым ответом. Зрачки Ягари в страхе расширились. У мальчишки был такой шанс выжить, не скатиться к уровню полубезумного животного, не сдохнуть в какой-нибудь канаве, а выжить! А он решил все прекратить одним махом!
- Так значит правда. Действительно хочешь послать к черту и друзей, и учителей, и жизнь свою? А как же Шизука? Просто позволишь ей так и дальше ходить безнаказанной, и пусть твоя семья останется неотомщенной?
Зеро слегка поежился. Старый охотник почуял неуверенность юноши, как гончая - запах добычи.
- Ты должен ее найти. Найти и выпить ее крови, тогда ты сможешь стать нормальным…
- Нормальным кем? Вампиром? – перебил его Кирию, снова вспыхивая как лучина. – И это говоришь мне ты? Зачем мне это? Зачем все эти усилия? Чтобы в мире стало на одного полноценного кровососа больше?
На секунду в комнате повисла вибрирующая от напряжения тишина, а потом Зеро услышал то, чего меньше всего ожидал когда-либо услышать.
- Да хотя бы чтобы жить, идиот.
Кирию чуть не задохнулся от неожиданности. Его учитель смотрел спокойно и уверенно.
- Разве этого мало? Да, тебе пришлось нелегко, парень, но никто и не говорил, что жизнь это вечный праздник и сплошная клубника со сливками. Сдаться и умереть – самое простое и самое трусливое решение. Я не считаю, что ты трус, Зеро. Я хочу, чтобы ты жил.
Кирию не находил слов от изумления и продолжал молча внимать Ягари. Слышать такие речи из уст этого человека было, по меньшей мере, удивительно.
- Останься, позволь себе помочь. Докажи, что ты не капризный ребенок, а мужчина, который не позволит ложной гордости разрушить свою судьбу. Мужчина, который был достоин моего обучения.
С этими словами охотник быстро поднялся и вышел из комнаты, оставив Зеро на растерзание собственным думам.
После этой беседы Кирию оставил мысли о самоубийстве, но принять свое новое положение проще от этого не стало. Его презирали, и он это знал. Только Ханабуса относился к нему иначе, чем другие. То есть он тоже осыпал его насмешками и задирал при каждой встрече, но эта язвительность не ранила, а будоражила, помогала избавиться от аморфности существования. Постепенно за подобными легкими переругиваниями она стали проводить все больше времени вместе. Не то что бы Зеро был в восторге от дружбы с вампиром, но теперь он очень ясно представлял себе, кем является сам. Он не имел права подпускать к себе людей. А Айдо, незаметно ставший неотделимой частью его ежедневной рутины, был не самым плохим существом в этом мире. Поэтому, когда после очередной ссоры красный от гнева и смущения Ханабуса рывком подтянул Зеро к себе за воротник и неловко прижался своими губами к его, то тот не оттолкнул. Для Айдо этого было вполне достаточно.
Настойчивое подергивание за рукав вывело Кирию из задумчивости.
- Зеро, да Зеро, ты слышишь, что я тебе говорю?
Зеро скользнул взглядом по лицу своего собеседника, отстраненно отмечая, что Ханабуса довольно мило выглядит, когда злится.
- Так что ты об этом думаешь? – в голосе Айдо звучали требовательные нотки.
- Я думаю, что тебе уже хватит пить на сегодня, - усмехнулся Кирию, забирая у возмущенного вампира бокал шампанского.
- Эй, я тебе не ребенок, чтобы меня поучать!
- Неужели?
- Да, и я тебе это сейчас докажу, - решительно заявил Ханабуса, придвигаясь ближе к Зеро. Тот с подозрением следил за его движениями, смутно догадываясь, как будет проходить процесс доказательства. Говоря откровенно, Кирию было наплевать, кто что может подумать, и он не считал, что они должны были что-то скрывать. Но посвятить Юуки в их отношения таким образом не казалось самой привлекательной перспективой. А потому он предостерегающе посмотрел на уже разрумянившегося от нетерпения блондина и, вставая со скамьи, потянул его вверх за собой.
- Пойдем в дом.
Айдо только поспешно кивнул и быстро направился в сторону особняка. Зеро, шагавший рядом, размышлял, что, скорее всего, большинство обитателей дома сейчас развлекаются снаружи, а значит, вероятность наткнуться на кого-то невелика. Он не хотел повторения вчерашнего эпизода. И что Курану на месте не сиделось? Он ведь наверняка понял, что в комнате были они с Ханабусой. А если понял, то зачем зашел внутрь? Хотел помешать? Но ведь ничего так и не сделал, просто стоял и пялился. Кирию почувствовал мрачное мстительное удовольствие, вспоминая наполненные гневом глаза чистокровного. Вопрос в том, почему тот разозлился. Зеро прекрасно знал, что к Айдо Куран абсолютно равнодушен, но увиденное явно вывело его из себя. Так в чем причина?
- Айдо…
- Ммм?
- А существуют какие-нибудь правила, по которым мы не можем.., ну, быть… вместе?
Ханабуса потрясенно уставился на него, видимо гадая, откуда Зеро пришла такая мысль.
- Нет, ни о чем подобном я не слышал. Конечно, мы подчиняемся чистокровным, к клану которых принадлежим, но мы не рабы и сами выбираем, с кем поддерживать… отношения. – Судя по вспыхнувшему на щеках румянцу, последнее слово далось ему нелегко.
- То есть у Курана нет причин на тебя злиться?
- Конечно, нет! С чего ты взял? Мы можем делать все, то есть все, что захотим… - При этих словах Айдо искоса глянул на Кирию, но тот снова отключился от реальности. Зеро был занят тщетными пытками найти разгадку странному поведению чистокровного. Сегодня на протяжении всего вечера тот даже ни разу не взглянул в их сторону. Пожалуй, это было в норме вещей, но Кирию не оставляло стойкое подозрение, что Куран не не замечал их, а намеренно игнорировал. Поймав себя на том, что вот уже который раз в мыслях возвращается к вампиру, Зеро недовольно нахмурился. Ему вполне хватало общения с ублюдком в реальной жизни, чтобы тот не давал ему покоя еще и в его собственной голове.
Они вошли в полутемную гостиную, и Айдо, которой уже давно страдал от недостатка внимания со стороны Кирию, решил ликвидировать это упущение прямо здесь и сейчас. Толкнув охотника к ближайшему дивану, он торопливо потянулся к его губам, как вдруг знакомый холодный голос заставил вампира замереть в середине движения.
- Вам лучше подняться наверх, Айдо. Гостиная, к несчастью, не предназначена для подобного времяпрепровождения.
Зеро отстранился и едва слышно выругался сквозь зубы. В углу комнаты, скрестив руки на груди и испепеляя их суровым взглядом, стоял Канаме Куран.
***
Канаме сидел в своем любимом кресле и лениво играл с изящным хрустальным бокалом. Надо было возвращаться на праздник, а у него не было ни сил, ни желания даже встать. Вслушиваясь в отдаленные звуки шумного гуляния, Куран чувствовал себя невозможно одиноким. У него было все, что нужно, чтобы быть счастливым: любовь, власть, деньги и целая вечность в запасе, чтобы всем этим воспользоваться. Только вот почему-то он совсем не ощущал этого счастья.
Пора была уходить, а то Юуки начнет волноваться. Канаме неторопливо поднялся и уже хотел двинуться к выходу, как вдруг услышал чьи-то шаги. В этот раз он догадался, кто это, раньше чем почувствовал их. Зеро и Айдо, напротив: не заметили его присутствия даже когда вошли в комнату. Кирию был непривычно задумчив, Ханабуса возбужден. Он даже не пытался хотя бы дойти до спальни, а просто толкнул охотника на ближайшую горизонтальную поверхность, коей оказался диван, и полез целоваться. Внутри у Курана что-то болезненно сжалось, и секунду спустя он уже как бы со стороны слышал свой голос, обращающийся к Айдо.
Вампир вздрогнул от неожиданности и тут же залился краской. Зеро же, не отводя взгляда, поднялся с дивана и встал немного впереди Ханабусы, касаясь его плечом. У Канаме потемнело в глазах. Он его защищал. Точно так же, как раньше защищал Юуки, только с поправкой на пол и возраст.
- Простите Канаме-сама, мы не знали, что тут кто-то, то есть, что вы тут… - промямлил Айдо, уделяя повышенное внимание носкам своих ботинок.
- Я заметил, - сухо бросил Куран, - вы были слишком заняты, чтобы соблюсти элементарные нормы приличия.
Зеро издал звук, похожий на тихое рычание:
- Мы же извинились. Что тебе еще надо?
- О, нет, Кирию-кун. Пока извинился только Айдо, ты же просто пытался просверлить во мне дырку взглядом, а это вряд ли можно засчитать за извинение,– шелковым голосом пропел Канаме.
Злости во взгляде Кирию тут же прибавилось. Ханабуса потянул его за рукав, поспешно проговорив:
- Еще раз извините, Канаме-сама, мы, наверное, пойдем.
- Ты иди, Айдо. А мы с Кирию-куном перебросимся парой слов.
Вампир замер в нерешительности, не желая оставлять охотника одного, но в то же время боясь перечить Курану, который явно пребывал не в лучшем настроении. Конец его колебаниям положил Зеро, коротко кивнув, не прерывая зрительного контакта с Канаме, показывая, что тот может идти. Ханабуса еще пару секунд переминался с ноги на ногу, смотря то на одного, то на другого вампира, а потом шепнул Кирию, что подождет за дверью и вышел из комнаты.
- Итак, Зеро-кун, надеюсь, ты можешь мне объяснить, как охотник, пылавший такой всепоглощающей ненавистью ко всему нашему виду, вдруг сменил гнев на милость ради одного единственного вампира.
Сейчас Канаме походил на кошку, которая еще мурлычет, но уже выпустила когти. И Зеро ощущал эти когти у себя на горле.
- Тебя это не касается, - огрызнулся он.
Куран сделал плавный шаг вперед, и Кирию слегка попятился. От чистокровного веяло сдерживаемой силой и опасностью.
- Ошибаешься, именно меня это и касается. Я несу ответственность за каждого, живущего в этом доме. Айдо – не исключение.
- Ты намекаешь, что я могу причинить ему вред? – прорычал Зеро, теперь уже шагая навстречу Курану. Разгорающаяся в нем злоба отбрасывала инстинктивный страх перед чистокровным на задворки сознания.
- А ты можешь с уверенностью отвергнуть такую возможность? – прошипел вампир. Теперь их лица находились в нескольких сантиметрах друг от друга.
- Можешь гарантировать его безопасность, Кирию-кун? – он уже почти шептал, но каждое слово каплей ядовитой кислоты прожигало душу охотника. - Ты уровень Е. Без моей крови ты ничто. Ходячий труп. Животное. Я позволил тебе жить, жить в моем доме. Но тебе показалось мало, Зеро-кун. Тебе понадобился еще и Айдо.
Зеро из последних сил сдерживался, чтобы не броситься на Курана, вцепиться ему в горло и рвать. И пить его страх, его ярость, его ненависть, выпить досуха, до последней капли, чтобы опьянеть от этой горечи, чтобы кровавый туман опустился на сознание, скрывая черные, уродливые раны, которые нанесли ему слова вампира. Слова-ожоги. Слова-яд.
- Ревнуешь, ублюдок? – губы Кирию кривились в оскале. Нет, он не думал, что Куран и вправду что-то испытывает к Айдо, просто надо было сказать хоть что-то. Что-то, чтобы не показывать боли, чтобы удержаться на краю и не рухнуть в пропасть, откуда не будет возврата.
Но к удивлению Зеро, одна эта фраза задела чистокровного больше, чем все оскорбления, произнесенные им до. Куран вздрогнул, как от пощечины. Зрачки налились багровым, глаза, сначала в шоке распахнувшиеся, тут же сузились. Они стояли так близко, что Зеро мог проследить изгиб каждой совершенной ресницы Канаме.
- Ревную? И кого же к кому я, по-твоему, ревную? – шепот, от которого по коже пробегают мурашки. Но кровавая муть внезапно покинула глаза Кирию. Он немного отодвинулся и изумленно вытаращился на Канаме. Тот тут же пожелал забрать сказанное обратно. Идиот… Кирию ведь намекал на Айдо, а он ответил так, как будто для него существовали варианты. Дьявол. Сделать больно, разозлить – все, что угодно, лишь бы стереть это недоуменно-непонимающее выражение.
- А что ты можешь знать о чувствах? Ты, чудовище?
Канаме казалось, что он ожидал ответного удара целую вечность. Охотник в жизни не простил бы такого. Вот сейчас он рыкнет что-то бессвязное, кинется, обрушит на него раздирающую его душу, с бешеной скоростью несущуюся по венам злобу, и тогда все будет правильно. Все как было всегда.
Секунда, вторая. Ничего.
Канаме перевел взгляд на Зеро, не понимая, почему тот все еще не двинулся с места. А потом чистокровному вампиру, властителю стольких судеб, принцу ночного мира впервые стало страшно. Так страшно, что сердце пропустило удар. Сейчас лицо охотника выглядело маской. Страшной, белой и пустой.
Ему захотелось схватить Кирию за плечи и трясти, пока тот не разозлится, пока не оскорбит Курана в ответ, пока не станет снова самим собой. Но он не смог даже пошевелиться. Еще пару мгновений жуткой тишины, как в ожидании взрыва, и уголки губ Зеро медленно поднялись в горькой усмешке, а пустота испарилась из глаз. За место нее пришла боль и что-то близкое к разочарованию.
- Чего еще ждать от тебя…
Канаме подумал, что если бы Кирию плюнул ему в лицо, то он вряд ли чувствовал бы себя хуже, чем после этой фразы.
Охотник развернулся и, ничего не добавив, быстро вышел из гостиной. Куран в изнеможении осел в кресло и спрятал лицо в ладонях. Он не хотел так…
Через несколько минут непонятный звук вырвал вампира из отвратительно-вязкой паутины собственных мыслей. Он приподнял голову и огляделся в поисках источника звука.
Рядом со стоящим на подоконнике светильником в мягком розоватом абажуре о толстое стекло окна отчаянно бился крылышками маленький мотылек. Несмотря на то, что все попытки выбраться были безуспешны, глупое создание продолжало упорно стучаться о твердую поверхность, раня крылья и теряя пыльцу.
Ловким движением руки Канаме поймал несчастное насекомое и аккуратно сжал пальцы, чтобы не повредить его, но и не дать улететь вновь. Вампир со странной болезненной усмешкой рассматривал тонкие белые крылышки, практически незаметный узор на них, а потом рывком открыл окно, ощущая лицом ночную прохладу, и осторожно раскрыл сжатый кулак. Мотылек, не медля ни секунды, взмыл в темную синеву и унесся вдаль крошечной светящейся звездочкой.
На праздник Куран так и не вернулся.
@темы: Vampire Knight, мое творчество
-
-
02.03.2009 в 21:42-
-
02.03.2009 в 21:46-
-
02.03.2009 в 22:21Действие происходит в школе?
Зеро пил кровь Канаме?
Юки знает, что она вампир???
Почему Зеро кусает вампира вместо того, чтобы снести ему башку?
Ты будешь писать только Зеро/Канаме или Зеро/Канаме/Зеро?
-
-
02.03.2009 в 22:29-
-
02.03.2009 в 22:35-
-
02.03.2009 в 22:43-
-
02.03.2009 в 22:52Сила Кирию манила. Не пресловутая физическая сила вампира – в этом плане он пока не смог бы составить конкуренцию даже самому никудышному студенту Ночного класса – а та другая, что смотрела диким зверем из его глаз, что сквозила в каждом его движении. Будь Зеро лишен ее, то он навсегда остался бы для аристократов ничтожным созданием, жалким червем, который никогда не встанет на один уровень с ними. Но Кирию был горд, силен и красив, и вампиры это чувствовали. Их инстинкты звали, кричали, требовали склониться перед этой гордостью, подчиниться этой силе и принять эту красоту.
Куран все это прекрасно понимал. Он не сомневался, что рано или поздно они сдадутся. Но он никогда не думал, что это будет так ну это самый явный момент.
Главное, ты не ответила Зеро/Канаме или Зеро/Канаме/Зеро?<span скажешь, объясню, что не так
-
-
02.03.2009 в 22:54-
-
02.03.2009 в 23:02-
-
02.03.2009 в 23:07-
-
02.03.2009 в 23:42Зеро я так и думала.
Вот эта любовь твоя к персонажу в фики и вылазит, именно твоя, а не Канаме, он к этому еще не пришел.
Женщины любят яой и слеш, за то можно соединить двух мужских персонажей и ни надо делиться с какой-то дамочкой. Проблема фэндомов в том, что аффторши очень часто не могут выдавить
себя из фиков, и обычно пейринг выглядит так: аффторша/ее любимый персонаж/хто-то там. Хто-то там, по идеи мужской персонаж, ан нет, очень быстро становиться понятно, что перед тобой все та же аффторша, замаскированная под персонаж, с абсолютно дамскими психологическим реакциями, большой любоффью к своему семе и т.д.
Это я так пространно рассуждала.
Но Кирию был горд, силен и красив, и вампиры это чувствовали. Их инстинкты звали, кричали, требовали склониться перед этой гордостью, подчиниться этой силе и принять эту красоту. это ты, а не Канаме.
Все это было верно, но Канаме все равно не желал присутствия Зеро в своем доме. Он чуял в нем опасность. Смутную, почти неуловимую угрозу его миру. Так охотник смотрит на новорожденного тигренка, которого сейчас может придушить двумя пальцами, точно зная, что однажды этот малыш станет диким зверем, способным разорвать на куски того, кто однажды проявил к нему жалость а, вот это Канаме
*прочла, что написала* Если хочешь, я попытаюсь перестроить этот кусок чуть иначе, может тогда станет понятнее?
-
-
02.03.2009 в 23:56-
-
03.03.2009 в 00:04-
-
12.03.2009 в 00:09Лучше, гораздо лучше, перечитаю завтра может найду недочеты, пока не вижу.
PS. Я так ругалась на тебя за 1 главу, что забыла похвалить: Юки у тебя получилась хорошая, живая. Ты не унижаешь женских персонажей, это очень хорошо.
-
-
12.03.2009 в 00:31прям чувствую себя злобным критиком. и совсем не злобным, просто внимательным))
Лучше, гораздо лучше спасибо)
-
-
12.03.2009 в 00:52-
-
14.03.2009 в 15:03-
-
14.03.2009 в 20:45-
-
15.03.2009 в 16:44-
-
15.03.2009 в 19:13Я рада) Следующая глава будет написана, но не обещаю, что скоро. Будь моя воля, я бы сидела и писала круглосуточно, но есть такие слова "учеба", "работа"))). Да и настроение должно быть соответственное, сами понимаете.
-
-
22.03.2009 в 00:12Итак, немножко удивила реакция Зеро, когда Канаме назвал его чудовищем. Он так сильно обиделся, прямо странно. Конечно, скорее всего, Кирию на взводе в последнее время. Мне немножко не хватает его эмоций, буквально одной фразы, что Зеро противно ощущать себя вампиром. Тогда глупым читателям вроде меня сразу станет понятно, что Канаме ударил Зеро по больному, когда назвал его чудовищем, не способным любить.
но никто и не говорил, что жизнь это вечный праздник и сплошная клубника со сливками
Это слишком по-женски, думаю, Ягари не стал бы именно так говорить - сравнивать жизнь с клубникой со сливками.
Да, уже воскресенье)))))